Рабочий класс Франции (в частности, работники железных дорог и общественного транспорта, а также учащаяся молодежь) недавно столкнулся с массированной кампанией криминализации бастующих, призванной оправдать использование репрессий ради проведения выгодных капиталу «реформ» (например, подавление ОМОНом и Мобильной гвардией студенческих выступлений[1]). Одна из основных задач подобной кампании в духе маккартизма[2], широко разрекламированной СМИ, состояла в отождествлении бастующих студентов и железнодорожников с «террористами, захватывающими заложников». И происходило это в тот момент, когда телевидение демонстрировалао ужасные кадры терактов в Алжире (в том числе последствия взрыва автобуса, где ехали студенты), а Саркози поднял шум вокруг Ингрид Бетанкур, удерживаемой в заложниках ФАРК, которую представляют как организацию повстанцев-«марксистов». Разумеется, послушные СМИ не заявляют открыто, что «борющиеся студенты = Аль-Каеда», «бастующие железнодорожники = ФАРК» или «марксизм = захват заложников и терроризм». Они действуют более тонко и эффективно: буржуазные спецпропагандисты давно знакомы с техниками манипулирования путем вполне невинной и как будто случайной ассоциации изображений и слов. Подлинные коммунисты должны безоговорочно проявить солидарность с трудящимися и студентами, ставшими жертвами кампаний по криминализации и репрессий. И в первую очередь такая солидарность выражается в осуждении террора со стороны буржуазного государства, которое, будь оно «демократическим» или «тоталитарным», равно эффективно утверждает «порядок», то есть режим эксплуатации и обнищания. «Демократические» формы всего лишь призваны завуалировать его подлинный характер, то есть террор и полицейские репрессии под аплодисменты покорных СМИ против угнетенных, вступающих в борьбу с классом эксплуататоров. Следовательно, солидарность с жертвами репрессий выражается также в призыве осознать подлинную сущность капиталистического государства, представляемого как защитник «общего блага» всех граждан (а на деле общего блага класса буржуазии), и характер насилия, которое оно использует для этой самой защиты. Соответственно, необходимо осмысление и проблемы классового насилия вообще, не только со стороны буржуазии, но и как орудия, которое рабочему классу приходится ей противопоставить и которое буржуазные политиканы и «ведущие» СМИ без колебаний именуют «терроризмом». Таким образом, тем, кто избрал революционную перспективу, важно четко понять фундаментальное различие между насилием, осуществляемым классом эксплуататоров, и насилием, которым отвечает на него пролетариат. Сегодня это тем более необходимо, что существуют течения, называющие себя левыми коммунистами, которые теоретически обосновывают необходимость «красного» и даже «рабочего террора» (понятие, абсолютно не соответствующее методам рабочего движения, о чем пойдет речь ниже) как ответа на террор буржуазии.

ИКТ уже приходилось прежде писать на эту тему, в частности, во время «антитеррористических» кампаний, развернутых в конце 1970-х гг. по поводу «банды Баадера» в Германии и «Красных бригад» в Италии. Тогда в № 14 и 15 нашего журнала «Ревю энтернасьональ» были опубликованы две статьи, посвященные терроризму, террору и классовому насилию. Ниже мы приводим вторую из них[3], внеся необходимые поправки с учетом изменившейся ситуации. Мы приглашаем читателей принять участие в обсуждении данной темы и прислать нам свои критические замечания, чтобы способствовать осмыслению этих проблем в среде рабочего класса.

Террор или пацифизм: дилемма, которой нет

Абсолютно неверно представлять данную проблему в виде дилеммы: террор или пацифизм[4]. На самом деле пацифизм в обществе, разделенном на классы со своими антагонистическими интересами, попросту невозможен. И всегда являлся не чем иным, кроме как идеологией, неспособной положить конец эксплуатации, угнетению и варварству капиталистических войн. В лучшем случае это мираж, которым тешат себя бессильные, неоформившиеся слои мелкой буржуазии; в худшем - обман, бесстыдная ложь правящих классов, призванная отвратить угнетенных от борьбы против капитализма и заставить их смириться с ярмом угнетения. Рассуждать в терминах «террор - пацифизм», представлять одно в качестве альтернативы другому значит попасться в расставленную ловушку (точно так же ловушка кроется и за другой якобы дилеммой, «война или мир», которая на деле служит лишь оправданием подготовки к войне). Пролетариату необходимо отбросить эту мнимую дилемму, ибо, занимаясь противопоставлением фантазий действительности, можно пройти мимо проблемы вполне реальной и требующей разрешения: проблемы классового характера террора, терроризма и классового насилия со стороны пролетариата.

Подменяя подлинную проблему террора и классового насилия мнимой дилеммой «террор или пацифизм», ее лишают смысла, ибо ставят знак равенства между террором и классовым насилием. Так проблема уступает место ложной альтернативе, стушевывается, как будто исчезает. Однако невозможно представить, чтобы классы, столь отличные по своей природе, как буржуазия и пролетариат (один несет с собой эксплуатацию, другой - освобождение, один - репрессии, другой - свободу, один - сохранение разобщенности человечества, другой - объединение людей в единую человеческую общность; один олицетворяет собой царство необходимости, нужды и нищеты, другой - царство свободы, изобилия и расцвета человечества), могут иметь одни представления о нравственности, одинаковые средства и модели поведения.

Отождествление понятий террора и классового насилия означает сокрытие всего, что отличает и противопоставляет друг другу эти два класса - не в абстрактных теоретических эмпиреях, а в действительности, на практике. Если считать, что их практическая деятельность может быть одинаковой, то в итоге можно прийти к выводу об идентичности субъектов, буржуазии и пролетариата. Ибо было бы логически непоследовательно утверждать, что эти два класса по сути своей диаметрально противоположны, но действуют одинаково.

Чтобы очертить глубинную сущность проблемы, связанной с террором, необходимо оставить в стороне игру слов и выявить, что за этими словами кроется. Иными словами, отделить содержание и практику террора от его значения. Начать следует с того, чтобы отказаться от самой мысли о возможности несоответствия между содержанием и практикой. Марксизм отвергает как идеалистическое представление о некой эфирной сущности, обретающейся вне материальной реальности, то есть практики, так и прагматическую точку зрения на практику, лишенную содержания. Содержание и практика, цель и средства, не являясь одним и тем же, нерасторжимо связаны между собой. Невозможно, чтобы практика отличалась от содержания, противоречила ему, поэтому, ставя под сомнение содержание, нельзя ipso facto не поставить под сомнение и практику. Практика обязательно раскрывает свое содержание, точно так же, как последнее может проявить себя лишь в процессе практической деятельности. Особенно это очевидно в сфере общественной жизни.

Террор буржуазии

Капитализм - последнее в истории общество, разделенное на классы. Господство класса капиталистов зиждется на эксплуатации рабочего класса. Чтобы обеспечить эту эксплуатацию и довести ее до максимума, класс капиталистов, как и все эксплуататорские классы в истории, использует любые средства принуждения, угнетения и подавления, которые только есть в его распоряжении. Для сохранения и поддержания собственного господства он не пренебрегает ни одним самым бесчеловечным, самым диким, самым кровавым способом. Чем больше буржуазия сталкивается с трудностями, чем сильнее сопротивляется пролетариат закону капитала, тем более жестокие репрессии обрушиваются на угнетенных. Для этого у правящего класса есть целый арсенал репрессивных методов: тюрьмы, ссылки, убийства, концлагеря, геноцид, самые изощренные пытки (а со вступлением капитализма в начале ХХ века в стадию упадка все это сопровождается пропагандой, идеологическим одурманиванием через СМИ и рекламные ролики) и определенная группа людей, необходимая для их функционирования (не только силы, специализирующиеся на подавлении рабочей борьбы вроде ОМОНа, но и опытные заплечных дел мастера, военизированные банды - набираемые, главным образом, из криминальной и люмпен-пролетарской среды, как, например, «Черная сотня» в России и «Фрайкоры» в Германии начала ХХ века). Все большую долю прибавочной стоимости, извлеченной путем эксплуатации рабочего класса, капиталисты тратят на содержание этого репрессивного аппарата, так что сегодня он выглядит процветающим на фоне других сфер человеческой деятельности. Во имя сохранения собственного господства капиталистический класс ведет общество к величайшим разрушениям и обрекает все человечество на ужасные страдания и смерть.

Это вовсе не эмоциональная картина капиталистического варварства - это прозаическое описание того, что представляет собой его практика.

Она накладывает отпечаток на всю жизнь общества, на все человеческие отношения, проникает во все поры общества; такую практику, такую систему господства мы называем террором. Террор - не отдельный, связанный с конкретными обстоятельствами акт насилия. Это - особая разновидность насилия, присущая эксплуататорским классам, сконцентрированное, организованное, избирательное, постоянно развивающееся и совершенствуемое с целью увековечить угнетение.

Его основные черты:

• это насилие со стороны класса, находящегося в меньшинстве, над огромным большинством общества;
• оно постоянно развивается и совершенствуется вплоть до того, что начинает осуществляться в своих собственных интересах;
• для функционирования ему необходима определенная группа людей, все более специализированная, все более отдаляющаяся от остального общества, все более замыкающаяся в самой себе, которая стремится избежать какого бы то ни было контроля и крайне грубо подчинить себе население, удушить в могильной тишине всякое желание критиковать и протестовать.

Терроризм не является методом борьбы пролетариата

Пролетариат - уже не единственный класс, страдающий от террора, который капиталистическое государство обрушивает на общество. Капиталистический террор равно подавляет все неэксплуататорские классы и слои (крестьян, ремесленников, мелких производителей и торговцев, интеллигенцию и людей свободных профессий, ученых и т. д.) и распространяется даже на сам буржуазный класс и его репрессивные силы. Эти слои и классы не могут предложить никакой исторической альтернативы капитализму, доведены до отчаяния варварством и террором системы, и недовольство их способно найти выражение лишь в единичных актах отчаяния со стороны меньшинства. Единственная альтернатива, могущая открыть перед ними дверь в будущее, - это присоединиться к борьбе рабочего класса.

Терроризм, хоть он и может использоваться некоторыми государствами и группами буржуазии, является, по существу, манерой действовать, практикой отчаявшихся, неустойчивых слоев и классов. Вот почему подобная практика, претендующая на «беспримерный героизм», является исключительно самоубийственной. Она не предлагает никакого выхода и способна лишь поставить очередные жертвы террору буржуазного государства. Она не оказывает никакого позитивного воздействия на классовую борьбу пролетариата и зачастую лишь осложняет ее, поскольку сеет среди рабочих иллюзии о возможности иного пути. Именно поэтому терроризм, практика отчаявшейся мелкой буржуазии, зачастую умело используется правящим классом, чтобы отвратить рабочих от классовой борьбы, а также служит предлогом для ужесточения террора капиталистического государства.

Для методов терроризма характерно, что осуществляют его одиночки или незначительные меньшинства, не способные подняться до уровня массовых действий. Он рождается во мраке заговоров, что создает благодатную почву для манипуляций полицейских агентов и вообще самых неожиданных интриг. Как изначально терроризм являлся эманацией воли отдельных личностей, а не совместных действий революционного класса, так и сегодня он не выходит за рамки индивидуализма. Направлен он не против мировой капиталистической системы, а лишь против отдельных личностей, олицетворяющих ее собой. Таким образом, он неизбежно обретает вид сведения счетов, мести, вендетты, короче говоря, поединка, а не революционного противостояния антагонистических классов. В целом, терроризм не имеет ничего общего с коммунистической революцией, которая может быть лишь делом определенного класса, вовлекающего широкие массы в открытую интернациональную борьбу по всем фронтам против существующего порядка, во имя строительства нового общества, объединяя их в единую человеческую общность. Терроризм же по сути подменяет ее, полагаясь лишь на волюнтаристские, поспешные действия незначительных «активных меньшинств».

Следовательно, необходимо решительно отказаться от всякой мысли о «рабочем терроризме», представляемом как дело отдельных отрядов пролетариата, «специализирующихся» на вооруженных акциях и будто бы призванных подготовить тем самым будущие сражения, явив пример насилия остальному классу или «ослабляя» капиталистическое государство «упреждающими атаками». Пролетариат может поручить своим отрядам те или иные конкретные действия (пикеты, патрули и др.), но под собственным контролем и в рамках общего движения, и если более решительные действия его передовых слоев способны послужить катализатором борьбы широких масс, то только при условии отказа от конспиративных и индивидуалистических методов, свойственных терроризму. Последний, пусть даже его осуществляют рабочие или группы рабочих, не может носить пролетарского характера, точно так же, как рабочие по составу профсоюзы не становятся тем самым органами рабочего класса. Однако не следует путать терроризм с актами саботажа или индивидуального насилия, осуществляемыми трудящимися на своих рабочих местах. Подобные деяния по сути служат проявлением недовольства и отчаяния и учащаются в период спада рабочей борьбы. Они не способны играть роль детонатора и в момент возобновления борьбы поглощаются ей и уступают место сознательным действиям целых коллективов.

Хотя по вышеперечисленным причинам терроризм не является в принципе методом пролетарской борьбы, все его составляющие, тем не менее, нельзя ставить на одну доску с капиталистическим террором. Со вступлением капитализма в начале 1980-х гг. в период распада терроризм стал боевым оружием буржуазии, которое используется в межимпериалистических конфликтах либо призвано оправдать военные операции сверхдержав (в частности, сеть «Аль-Каеда»). Многие террористические группировки, которые расцвели пышным цветом в 1960-е гг., использовались, вооружались государствами и их секретными службами и действовали в их интересах. И все же люди, увлекшие себя на гибельный и тупиковый путь терроризма (такие, как палестинские дети-камикадзе, одурманенные националистической идеологией «Хамаса», или представители распадающейся мелкой буржуазии, тупо атакующие символы капитализма), сделали это под воздействием варварского капиталистического террора и тоже являются его жертвами.

Оружие пролетариата - не из арсенала буржуазного террора

Последний эксплуатируемый класс в истории, пролетариат несет в себе разрешение всех противоречий, выход из всех тупиков, в которых погрязло общество. Разрешение это - не только ответ на его эксплуатацию, но и спасение всего общества, ибо пролетариат не может освободиться сам, не освободив все человечество от разделения его на классы и эксплуатации человека человеком. И тогда свободно объединенная человеческая общность найдет универсальный выход - коммунизм. С самого своего возникновения пролетариат несет в себе зародыши и некоторые черты этого будущего человечества: класс, лишенный частной собственности, наиболее эксплуатируемый, он противится всякой эксплуатации; объединенный капиталом в процессе производства, он является самым однородным и единым; солидарность - одно из основных его свойств и насущная потребность; самый угнетенный класс, он борется против любого угнетения; самый отчужденный, он стремится преодолеть отчуждение, поскольку его осознание действительности не подвластно более самообману, отвечающему интересам классов эксплуататоров; другие же классы слепо подчиняются законам экономики. Действуя сознательно, пролетариат становится хозяином производства, ликвидирует товарообмен и организует общественную жизнь.

Нося на себе отметины прежнего общества, в котором возник, пролетариат, тем не менее, призван разбить свои цепи и с ними - цепи всего человечества. Чтобы выполнить до конца свою освободительную миссию, он не должен следовать модели прежних правящих классов, ибо на практике и по существу своему он во всем является их категорическим отрицанием. Прежние классы эксплуататоров господствовали в уверенности, что должны отстаивать свои привилегии. У пролетариата нет привилегий, чтобы их защищать, и конечной целью его господства является отмена всяких привилегий. По тем же причинам прежние правящие классы замыкались за непреодолимыми кастовыми барьерами. Пролетариат открыт и готов принять в свое лоно все остальное общество, чтобы образовать единую человеческую общность.

Борьба пролетариата, как и всякая социальная борьба, неизбежно сопряжена с насилием, но осуществление им насилия столь же отличается от поведения других классов, сколь различны их задачи и цели. Когда пролетариат начинает бороться против эксплуатации, проводит стачки, манифестации, общие собрания трудовых коллективов, он использует силу против капиталистических законов эксплуатации и нищеты. Когда пролетарии в униформе отказываются участвовать в империалистических бойнях (как это происходило во время первой мировой войны), братаются со своими братьями по классу из неприятельских армий и поворачивают оружие против собственных эксплуататоров с криком «Долой войну!», - это классовое насилие. Когда благодаря массовости борьбы, единству и солидарности рабочим удается показать себя силой, достаточной, чтобы заставить буржуазию пойти на экономические уступки, - это тоже классовое насилие. Практика пролетариата, в том числе его классовое насилие, является делом огромных масс, а не меньшинств; она несет с собой освобождение; в процессе ее рождается новое, гармоничное общество, а не перманентная война каждого против всех. Цель этой практики - не продолжение и изощрение насилия, а защита общества от преступных поползновений капиталистического класса. Вот почему революционное насилие пролетариата никогда не обретет чудовищных форм террора, присущих господству капитализма, или бессильного терроризма мелкой буржуазии. Его необоримая сила - не столько в боевой мощи и репрессиях, сколько в способности мобилизовать широкие массы, подвигнуть большинство не эксплуатируемых  и непролетарских слоев и классов на борьбу против капиталистического варварства. Сила его - в развитии сознательности пролетариата и его способности к самоорганизации как независимого класса, в неуклонном отстаивании своих принципов и в безошибочности решений, принятых коллективно в результате широчайших и наиболее «демократических» дискуссий (в частности, в таких органах взятия власти, как советы в России после 1905 года и в Германии в 1918 году). Вот главное оружие классового насилия, используемое пролетариатом в своей практике.

В марксистской литературе зачастую вместо «классового насилия» используется понятие «террор». Но достаточно обратиться к работам Маркса, чтобы понять: речь идет скорее о неточности формулировок, нежели о его подлинных идеях. К тому же, такая расплывчатость вызвана глубоким впечатлением, оставленным по себе примером французской буржуазной революции 1789 года (и якобинским пониманием террора). Как бы то ни было, пришло время избавиться от подобной неоднозначности, которая побудила некоторые группы левых коммунистов, например, бордигистское течение[5], довести до карикатурной крайности восхваление террора и объявить это безобразие новым идеалом пролетариата. В свое время роковые ошибки, совершенные партией большевиков в 1921 году (и получившие поддержку всего мирового рабочего движения, за исключением некоторых российских анархистов) в ходе кровавого подавления восстания кронштадтских матросов, позволили западной буржуазии развязать мощную антибольшевистскую кампанию с целью внушить, будто всякая пролетарская революция неизбежно ведет лишь к «красному террору» и кровопролитной гражданской войне[6].

Величайшая твердость и бдительность не означают установление режима террора. В грядущий революционный период, когда пролетариат должен будет свергнуть власть буржуазии во всем мире, физические репрессии (в частности, аресты и заключения под стражу) против контрреволюционных происков загнанной в угол буржуазии могут оказаться необходимы (при том, что существует опасность проявления излишней снисходительности и даже слабости по отношению к силам контрреволюции, которые возжелали бы сохранить или восстановить эксплуатацию и варварство капитализма). Однако пролетариат, как и большевики в первые годы русской революции, поведет решительную борьбу против всяческих эксцессов и злоупотреблений этими репрессиями, ибо они чреваты риском исказить и извратить его дело, потерять из виду главную цель - строительство коммунистического общества во всем мире. В частности, пролетариату ни в коем случае не следует использовать варварские методы диктатуры буржуазии (восстановление смертной казни, карательные отряды, убийства, пытки и др.). Власть его зиждется на все более и более активном участии широких масс в революционном преобразовании общества, в их творческой инициативе. В этом - гарантия конечного торжества социализма. Поскольку действия класса-строителя коммунизма являются отрицанием звериной аморальности буржуазии, насилие революционного пролетариата следует рассматривать лишь как «необходимое зло». Вопреки представлениям терроризма, анархизма и прочих «бунтарских» идеологий, а также мнению групп, принадлежащих к бордигистскому течению, пролетариат не возводит эту необходимость в добродетель. Стремление сакрализировать и фетишизировать вооруженную борьбу как альфу и омегу пролетарской революции на самом деле является реакционным, консервативным и по сути своей чисто религиозным.

ИКТ, 16.12.2007 г.

[1] В результате вмешательства полиции некоторые студенты были избиты и  получили серьезные ранения, арестованные немедленно представали перед судом (в Бресте), другие процессы должны состояться в начале 2008 года (в Туре).

[2] «Маккартизм» представлял собой кампанию «охоты на ведьм» («красных террористов») с антисемитским душком, которую правое крыло американской буржуазии под руководством сенатора Маккарти развязало в начале 1950-х гг. Она явилась проявлением межимпериалистических противоречий «холодной войны» между двумя соперничающими блоками, сталинского СССР и западных «демократий». Ряд чиновников были объявлены «коммунистами», «врагами нации», «шпионами в пользу СССР» и лишились своих постов. Преследованиям подверглись и известные представители интеллектуальной и артистической среды (как Чарли Чаплин, Жюль Дассен, Марлен Дитрих, Джозеф Лоузи), занесенные в «черный список». Эта истерическая кампания, раздуваемая СМИ, позволили американскому капиталу попрать «демократические» права и свободу слова в США. Например, все фильмы, где поднимались социальные проблемы, оказались внесены в специальный перечень. В определенном смысле кампания затронула и рабочих, которые хотели защищаться от капиталистической эксплуатации

[3] Это резолюция «О терроре, терроризме и классовом насилии», опубликованная в № 15 «Ревю энтернасьональ» за 1978 год, в которой систематически изложены тезисы нашего товарища М.Ш., напечатанные в предыдущем номере.

[4] Подобная ее постановка отсылает к обвинению, которое выдвигал против нас в то время (и продолжает выдвигать сейчас) течение «бордигистов» (во Франции они издают газету «Пролетер», а в Италии - журналы «Программа Комуниста» и «Комуниста»). По их мнению, ИКТ является «пацифистской» организацией, поскольку отвергает понятия «красный» или «пролетарский террор».

[5] В № 486 (октябрь-ноябрь 2007 года) газеты «Пролетер», печатного органа одной из групп бордигистов (PCI), в порядке полемики с ИКТ была опубликована статья «Венесуэла: хроника весьма буржуазной "боливарианской революции"». В ней PCI подвергает критике наш анализ студенческого движения и в очередной раз протаскивает свое видение классового насилия со стороны пролетариата, которое мы не разделяем. К этой дискуссии мы вернемся в дальнейшем.

[6] О событиях в Кронштадте см. статьи в «Ревю энтернасьональ»: «Уроки Кронштадта» (№ 3) и «1921: понять Кронштадт» (№ 104).