Под влиянием Паппаларди, значительное меньшинство отделилось от итальянской «бордигистской» группы, находившейся под влиянием Отторино Перроне (Верчези). Последний, бежав из Милана, приехал в Париж, где, не теряя времени, вступил в борьбу со сторонниками Паппаларди. Раскол был завершен в июле 1927г. В ноябре того же года появился первый номер «Коммунистического Пробуждения»,[1] «внутреннего бюллетеня групп коммунистического авангарда», чьим центром был Лион. Они определяли себя как «группу непримиримых коммунистов».

Цели «Пробуждения» не были ясны. Оно не занимало определенной позиции по вопросу создания новой партии или нового Интернационала. Оно стремилось «к единству левых в международном масштабе». Эта позиция, близкая к позиции Корша, выражалась с большой осторожностью: «новая международная организация невозможна до тех пор, пока процесс развития левой линии в международном масштабе не будет завершен». На самом деле, группа не видела возможности внутренней или внешней оппозиции по отношению к Коммунистическому Интернационалу, создание которого в 1919г. она считала преждевременным:

«Процесс рождения нового Интернационала, который пытались довести до конца в Циммервальде, еще до великой русской революции, кончился преждевременным завершением в 1919г., когда под воздействием первоначально пролетарского великого исторического движения была предпринята попытка форсировать историю революционного движения».

«Коммунистическое Пробуждение» поддерживало позицию Р. Люксембург, выступившей против создания Коммунистического Интернационала, и сожалело, что делегат Первого Конгресса Коминтерна от КПГ Эберлейн не проголосовал против его создания. Согласно «Коммунистическому пробуждению», результатом провозглашения Коммунистического Интернационала стало «формальное единство» вместо «реального». Это «имело фатальные последствия для развития подлинной всемирной коммунистической партии и уничтожило всякую возможность возрождения Коммунистического Интернационала».

«Коммунистическое Пробуждение» доказывало, что причиной этого была исключительная роль России в Интернационале. Оно все еще оценивало русскую революцию как «грандиозную», особенно в период военного коммунизма, но видело начало ее упадка во введении нэпа в 1921г. Оно критиковало идеализацию нэпа «перронистами», которые все еще поддерживали позицию Ленина в этом вопросе. Нэп был для «Коммунистического Пробуждения» «первым идеологическим проявлением класса или нескольких социальных слоев, не принадлежащих к рабочему классу». На вопрос о том, каков именно был этот «класс» или «социальные слои», группа Паппаларди не давала ответа. Она утверждала в 1927г., что перерождение русского государства – совершившийся факт, и что из-за «бюрократизации государственной машины» диктатура пролетариата более не существует:

«Бюрократизация государственной машины, полное отделение государства от рабочего класса, непролетарские идеологические проявления в аппарате – все это означает, что диктатура пролетариата перестала быть реальностью в стране величайшей революции рабочего класса».

За вопросом о «перерождении» скрывалась на самом деле проблема государства, «которая не нашла полного и окончательного решения в русской революции». Позднее мы увидим, что этот вопрос был одной из главных тем в теоретических дискуссиях внутри Итальянской Левой.

Провозглашая «невозможность вернуться в прошлое, к позициям, которые уже были преодолены», «группы коммунистического авангарда» в вышедшем в январе 1928г. №2 своего издания все еще сохраняли приверженность традиции Бордиги. Они даже характеризовали себя как самых верных продолжателей «великого вождя итальянского коммунизма» против «т.н. бордигистов или перронистов, которые отделились от нашей группы в июле 1927г.».

Они верили, что бордигистская «чистота» означает отрицание «теоретической области ленинизма, т.е. неоленинизма».  Это было иллюзией с их стороны, поскольку Бордига всегда провозглашал себя в качестве самого верного последователя Ленина, даже когда находился в оппозиции против политики Коминтерна.

Вот почему вскоре «Коммунистическое Пробуждение» перешло к критике самого Бордиги, обвиняя его в стремлении любой ценой остаться в Коминтерне, «с целью сохранить контакт с массами», что имело следствием поддержку Бордигой «тактической линии компромисса», которую отстаивал Ленин. «Коммунистическое Пробуждение» упрекало Бордигу за то,  что он пренебрегал фракционной работой и не создал фракцию:

«Два года назад… мы сказали товарищу Бордиге, что необходимо открыто создать фракцию, потому что, как мы сказали, большевизация уже совершила дело социал-демократизации Коминтерна, и мы не видим никакой возможности организовать, если мы будем придерживаться дисциплины, открытое сопротивление среди рядовых членов Коминтерна…».

Отношение «Коммунистического Пробуждения» к возглавляемой Троцким левой оппозиции было намного яснее. Паппаларди считал троцкистскую оппозицию продолжателями «ленинизма» и безоговорочными защитниками русского «рабочего государства»:

«Мы не попали под идеологическое влияние Троцкого. Мы не отрицаем прошлых революционных заслуг этого товарища…но даже против него и его последователей…мы настаиваем, что изображать в качестве рабочей демократии трагическую карикатуру на пролетарскую демократию при правительстве сталинистов – это оппортунистическая тактика». 

Отрицая «троцкистское наследие» и критикуя «товарища Бордигу», могли ли «группы коммунистического авангарда» сблизиться с позициями Корша, в марте 1926г. начавшего издавать «Коммунистическую политику»? 2 текста Корша были опубликованы в «Коммунистическом пробуждении»: «10 лет классовой борьбы в Советской России» (№1) и «Марксистская Левая в Германии» (№4). Это, однако, не привело к общности взглядов между двумя организациями: «Нет нужды говорить, что публикация нами текстов Корша не предполагает ни нашего органического слияния с его группой, ни подчинения нашей бескомпромиссно левой линии коршевским директивам в области идеологии и действия, тяготеющим к опасному эклектизму». «Пробуждение» даже опубликовало предостережение в адрес немецкой группы: «Этот эклектизм может сбить наших немецких товарищей с подлинно революционной линии и направить их назад к устаревшему максимализму».

Паппаларди, написавший критическую статью о «коршизме», обвинял «Коммунистическую политику» в том, что она ставит под вопрос пролетарский характер русской революции. Он доказывал, что «буржуазная контрреволюция в новой России началась в то же самое время, что и пролетарская революция», но отрицать существование пролетарской революции означает одновременно отрицать существование контрреволюции в России, потому что «очевидно, что если вы отвергаете пролетарский характер Октябрьской революции, вы также отвергаете ее зависимость от мирового кризиса капитализма».

Но прежде всего «Пробуждение» критиковало Корша за то, что он был интеллигентом и в 1926г. пошел на компромисс с Масловым и Рут Фишер, за то, что он повел пошедших за ним рабочих в пустоту, что кончилось быстрым исчезновением его группы и вхождением разных ее частей либо в «Ленинский союз», либо в социал-демократию. Последний номер «Коммунистического Пробуждения» (февраль 1929г.) призывал Корша вернуться к своим любимым философским исследованиям.

На самом деле, из-за своего рабочизма и презрения к политическим дискуссиям, группа «Коммунистическое Пробуждение» стремительно самоизолировалась в революционной среде, в то время, когда «перронисты» создали Левую Фракцию КПИ (см. ниже) и оппозиционные группы развивались во всей Франции. «Мы не боялись и не боимся временной изоляции от пролетарских масс», - утверждало «Пробуждение». Отделяя себя от сектантства, орган «групп коммунистического авангарда» определял себя как секту.

Идеологически эти группы были абсолютно изолированными. Они были единственными во Франции, кто призывал рабочих выйти из Коммунистического Интернационала, а не бороться внутри него или вне него за победу в нем левых фракций («Вон из Московского Интернационала!»).

В то время они были единственными, кто отказался от лозунга «защиты СССР», считая этот лозунг «формулой Священного Союза в России». В конце 1928г. «Пробуждение» занимало в этом вопросе практически те же позиции, что и КРПГ:

«…пролетарская диктатура, вместо того, чтобы отмереть в марксистском смысле, была постепенно уничтожена чудовищным аппаратом, внутри которого выросла каста с идеологией новой буржуазии. И все это без Термидора, без повторения событий исторического прошлого».

«Прометей», в своем двенадцатом номере, резко критиковал позицию «Пробуждения». «Прометей» писал, что термин «каста» не является марксистским, и подчеркивал противоречия в теории, которая одновременно утверждает, что русское правительство не является «чисто капиталистическим правительством» и в то же время, что оно – «буржуазное правительство». Определив пролетарскую природу русского государства «на основе социализации», «Прометей» начал дискуссию, в которой он предложил участвовать и активистам «Пробуждения».[2]

Открытое отношение «Прометея», равно как и его верность тезисам Ленина и бордигистской традиции в русском вопросе, привели к отколу от «Пробуждения» нескольких активистов, включая Пьеро Корради. Эти активисты вернулись во Фракцию Итальянской Левой. Эти товарищи, хотя и воспитанные Паппаларди, считали себя «ленинистами», и не видели смысла работать в группе, которая отказывалась формировать Фракцию. Конгресс в Пантене в феврале 1928г., на котором была провозглашена Левая Фракция КПИ, покончил с их колебаниями, как вспоминал об этом 50 лет спустя Пьеро Корради. С этого времени, идеологически и организационно единственной Итальянской Левой была группа вокруг «Прометея».

Но тенденция Паппаларди не исчезла после этого раскола. Она даже испытала приток новых активистов, среди которых был Андре Прудомо, владелец книжного магазина в доме №67 по улице Бельвилль. Эти  новые активисты придали группе менее «итальянский характер», но занимали более двусмысленные позиции по отношению к анархизму.

В августе 1929г. появился первый номер «Рабочего Коммуниста», определявшего себя как орган «коммунистических рабочих групп». Штаб-квартира издания находилась в книжном магазине Прудомо в Париже.[3]