Мы публикуем на русском языке ориентировочный текст по вопросу о милитаризме в период капиталистического распада, написанный и напечатанный в 1990 году. После распада двух крупных империалистических блоков того времени возникла ситуация «все против всех» и началось усиление империалистического хаоса, продолжающегося и сегодня. Наш ориентировочный текст был подтвержден трагической реальностью. Особенно этот документ важен для понимания нынешней войны на Украине. Даже если ситуация сегодня, спустя 30 лет, уже иная, базовые элементы остаются прежними, и прежде всего резко усилилась иррациональность войны. В ближайшее время ИКТ опубликует обновленную версию этого текста, в которой будет дополнительно проанализировано развитие событий за последние 30 лет. Он не заменит ориентационный текст 1990 года, но выразит постоянные усилия и задачу революционных организаций в работе по развитию понимания империалистической ситуации и ее последствий для рабочего класса.

 

Ориентационный текст: Милитаризм и распад

Нашей организации неоднократно приходилось настаивать на важности вопроса о милитаризме и войне в период упадка[1] как с точки зрения существования капитализма самого по себе, так и с пролетарской точки зрения. В связи с быстрой чередой исторически важных событий последнего года (распад Восточного блока, война в Персидском заливе), изменивших всю мировую ситуацию, с вступлением капитализма в его последнюю фазу – фазу распада[2], крайне важно, чтобы революционеры абсолютно четко определили этот важнейший вопрос: место милитаризма в новых условиях современного мира.

Марксизм — живая теория

1) В отличие от бордигистского течения, ИКТ никогда не рассматривало марксизм как «инвариантную доктрину», но как живую мысль, обогащаемую каждым важным историческим событием. Такие события позволяют либо подтвердить рамки и анализы, разработанные ранее, и таким образом поддержать их, либо подчеркнуть тот факт, что некоторые из них устарели, и что требуются усилия по размышлению, чтобы расширить применение схем, которые ранее были верными, но оказались изжиты событиями, или разработать новые, способные охватить новую реальность.

Революционные организации и активисты несут особую и фундаментальную ответственность за проведение этой работы по осмыслению, всегда двигаясь вперед, как это делали наши предшественники, такие как Ленин, Роза Люксембург, журнал «Bilan», французские левые коммунисты и т. д., с осторожностью и смелостью:

- всегда и твердо основываться на основных положениях марксизма;

- рассматривая реальность без шор и развивая нашу мысль «без какого бы то ни было остракизма» (Bilan).

В частности, перед лицом таких исторических событий важно, чтобы революционеры были способны различать между теми анализами, которые были преодолены событиями, и теми, которые все еще остаются актуальными, чтобы избежать двойной ловушки: либо поддаться склерозу, либо «вместе с водой выплеснуть и ребенка». Точнее, необходимо выделить то, что в нашем анализе является существенным и фундаментальным, оставаясь полностью актуальным в различных исторических обстоятельствах, а что является второстепенным и косвенным, — словом, уметь различать сущность действительности и различные его специфические проявления.

2) В течение года ситуация в мире претерпела значительные потрясения, которые сильно изменили мир, возникший после второй империалистической войны. ИКТ сделало все возможное, чтобы внимательно следить за этими событиями:

- установить их историческое значение;

- изучить, насколько они подтверждают или опровергают аналитические рамки, которые были действительны ранее.

Хотя мы не предвидели, как именно будут происходить эти исторические события (смертельная агония сталинизма, исчезновение восточного блока, развал западного блока), они прекрасно вписываются в аналитические рамки и понимание нынешнего исторического периода, которые ИКТ разработало ранее: фаза распада.

То же самое относится и к нынешней войне в Персидском заливе. Но сама важность этого события и путаница, которую оно вызывает среди революционеров, налагает на нашу организацию ответственность за четкое понимание влияния и последствий характерных свойств фазы распада на вопрос о милитаризме и войне, изучение того, как данный вопрос будет поставлен в этот новый исторический период.

Милитаризм в основе капиталистического упадка

3) Милитаризм и война стали основополагающей данностью жизни капитализма с момента его вступления в упадок. Со времени полноценного формирования мирового рынка в начале этого века и раздела мира на колониальные и торговые владения различными передовыми капиталистическими нациями, вызванное этим усиление торговой конкуренции неизбежно привело к обострению военной напряженности, созданию все более внушительных арсеналов и все большему подчинению всей экономической и социальной жизни императивам военной сферы. Фактически, милитаризм и империалистическая война являются центральными проявлениями вступления капитализма в период упадка (начало этого периода было ознаменовано наступлением Первой мировой войны) до такой степени, что для революционеров того времени империализм и упадочный капитализм стали синонимами.

Как отмечала Роза Люксембург, поскольку империализм есть не специфическое проявление капитализма, а способ его существования в течение всего нового исторического периода, то империалистическими являются не отдельные государства, а все государства.

В действительности, если милитаризм, империализм и война до такой степени отождествляются с периодом упадка, то это потому, что последний соответствует тому факту, что капиталистические производственные отношения стали препятствием для развития производительных сил: совершенно иррациональный характер военных расходов и войны на глобальном экономическом уровне выражает лишь аберрацию дальнейшего существования этих производственных отношений. В частности, постоянное и нарастающее самоуничтожение капитала, которое является результатом такого способа существования, символизирует смертельную агонию этой системы и ясно показывает, что она была осуждена историей.

Государственный капитализм и империалистические блоки

4) Столкнувшись с ситуацией, когда война вездесуща в общественной жизни, упадочный капитализм развил два явления, которые составляют основные характеристики этого периода: государственный капитализм и империалистические блоки. Государственный капитализм, первое значительное появление которого относится к Первой мировой войне, соответствует необходимости для каждой страны обеспечить максимальную дисциплину со стороны различных слоев общества и по возможности уменьшить конфронтации как между классами, так и между фракциями господствующего класса, чтобы мобилизовать и контролировать весь свой экономический потенциал с целью конфронтации с другими странами. Точно так же формирование империалистических блоков соответствует необходимости навязать подобную дисциплину среди различных национальных буржуазий, чтобы ограничить их взаимные антагонизмы и собрать вместе для главного противостояния между двумя военными лагерями.

И по мере того, как капитализм погружается в свой упадок и исторический кризис, эти две характеристики только усиливаются. Они выразились особенно ярко в развитии государственного капитализма в масштабах целого империалистического блока после Второй мировой войны. Ни государственный капитализм, ни империализм, ни их сочетание не выражают никакого «умиротворения» отношений между различными секторами капитала, тем более их «усиления». Напротив, это не что иное, как попытки капиталистического общества противостоять растущей тенденции к дезорганизации[3].

Империализм в стадии капиталистического распада

5) Общий распад общества – это заключительная стадия упадка капитализма. В этом смысле на данной стадии не подлежат сомнению специфические характеристики упадочного периода: исторический кризис капиталистической экономики, государственный капитализм, фундаментальные явления милитаризма и империализма.

Более того, поскольку распад является кульминацией противоречий, в которые капитализм погрузился на протяжении своего упадка, то на его конечной стадии специфические характеристики этого периода еще более обостряются:

- распад может только усугубиться, так как он является результатом неумолимого погружения капитализма в кризис;

- тенденция к государственному капитализму не ставится под сомнение исчезновением некоторых из его наиболее паразитических и аномальных форм, таких как сегодняшний сталинизм; наоборот[4].

То же самое относится к милитаризму и империализму, что мы наблюдали на протяжении 1980-х годов, в течение которых возник и развивался феномен распада. И эта реальность не будет поставлена под сомнение исчезновением разделения мира на два империалистических формирования в результате крушения Восточного блока.

Образование империалистических блоков не является порождением милитаризма и империализма. Напротив, образование этих блоков – лишь крайнее следствие (которое в определенные моменты может усугубить причины), выражение (и не единственное) погружения загнивающего капитализма в милитаризм и войну.

В некотором смысле, формирование блоков является для империализма тем же, чем сталинизм является для государственного капитализма. Как конец сталинизма не означает конца исторической тенденции к государственному капитализму, одним из проявлений которой он был, так и нынешнее исчезновение империалистических блоков не означает ни малейшей постановки под вопрос, что империализм контролирует жизнь общества. Фундаментальное различие заключается в том, что если конец сталинизма соответствует ликвидации особенно аномальной формы государственного капитализма, то конец блоков лишь открывает путь к еще более варварской, искаженной и хаотичной форме империализма.

6) ИКТ уже отработало этот анализ, когда обратило внимание на распад Восточного блока:

«В период капиталистического упадка все государства являются империалистическими и принимают необходимые меры для удовлетворения своих аппетитов: военная экономика, производство оружия и т.д. Мы должны четко заявить, что углубляющиеся конвульсии мировой экономики могут только обострить противостояние между различными государствами, в том числе и все больше на военном уровне. Разница в предстоящий период будет заключаться в том, что эти антагонизмы, которые ранее сдерживались и использовались двумя великими империалистическими блоками, теперь выйдут на первый план. Исчезновение российского империалистического жандарма и грядущее исчезновение американского жандарма в том, что касается его бывших «партнеров», открывает дверь для развязывания целого ряда более локальных соперничеств. На данный момент эти соперничество и противостояние не могут перерасти в мировую войну (даже если предположить, что пролетариат больше не способен оказывать сопротивление). Однако с исчезновением дисциплины, навязанной двумя блоками, эти конфликты могут стать более частыми и более жестокими, особенно, конечно, в тех областях, где пролетариат наиболее слаб» (International Review, № 61).

«Обострение мирового экономического кризиса капиталистической экономики неизбежно вызовет новое обострение внутренних противоречий буржуазии. Как и в прошлом, эти противоречия будут проявляться на уровне военных антагонизмов: в упадочном капитализме торговая война не может не привести к вооруженному конфликту. В этом смысле необходимо решительно бороться с пацифистскими иллюзиями, которые могут развиться после «потепления» отношений между СССР и США: военные столкновения между государствами не исчезнут, даже если великие державы перестанут ими пользоваться и манипулировать. Напротив, как мы видели в прошлом, милитаризм и война – это образ жизни загнивающего капитализма, и углубление кризиса может только подтвердить это. Однако, в отличие от предыдущего периода, эти военные конфликты больше не принимают форму конфронтации между двумя великими империалистическими блоками ...» (International Review, № 63, «Резолюция о международном положении»).

Сегодня этот анализ полностью подтверждается войной в Персидском заливе.

Война в Персидском заливе: первые признаки новой мировой ситуации

7) Эта война – первое крупное проявление новой мировой ситуации после распада Восточного блока (в этом смысле ее значение сегодня намного больше):

- «неконтролируемая» авантюра Ирака, захватившего другую страну, принадлежащую к тому же некогда доминирующему блоку, подтверждает исчезновение самого западного блока;

- она показывает усиление тенденции (характерной для капиталистического упадка) всех стран использовать вооруженную силу, чтобы попытаться вырваться из все более невыносимой хватки кризиса;

- фантастическое военное развертывание США и их «союзников» подчеркивает тот факт, что все чаще только военная сила будет способна поддерживать минимум стабильности в мире, которому угрожает растущий хаос.

В этом смысле война в Персидском заливе не является, как утверждает большинство пролетарской политической среды, «войной из-за цены на нефть». Ее также нельзя свести просто к «войне за контроль над Ближним Востоком», каким бы важным этот регион ни был. Точно так же, военная операция в Персидском заливе направлена не только на предотвращение хаоса, развивающегося в странах третьего мира.

Конечно, все эти элементы должны сыграть свою роль. Действительно, большинство западных стран заинтересовано в дешевой нефти (в отличие от СССР, который, тем не менее, участвует в действиях против Ирака настолько, насколько позволяют его ограниченные средства), но это не те средства, которые были пущены в ход, чтобы заставить цены на нефть упасть (они уже подтолкнули цены на нефть гораздо выше, чем требовал Ирак).

Верно и то, что у США есть неоспоримый интерес в контроле над нефтяными месторождениями, и что это укрепляет их позиции по отношению к коммерческим конкурентам: но тогда что заставляет этих самых конкурентов поддерживать усилия США?

Аналогично, очевидно, что СССР заинтересован в стабилизации ближневосточного региона, расположенного вблизи центральноазиатских и кавказских областей России, которые и так достаточно неспокойны. Но хаос, развивающийся в СССР, касается не только этой страны. Страны Центральной, а затем и Западной Европы особенно обеспокоены тем, что происходит в старом восточном блоке.

В целом, если развитые страны озабочены хаосом, развивающимся в некоторых регионах третьего мира, то это потому, что они сами более хрупки в результате этого хаоса, из-за новой ситуации в современном мире.

8) В действительности основной целью операции «Щит пустыни» является попытка сдержать хаос, угрожающий крупным развитым странам и их взаимоотношениям.

Исчезновение разделения мира на два великих империалистических блока означает исчезновение одного из существенных факторов, который поддерживал определенную сплоченность между этими государствами. Тенденция нового периода заключается в том, что «каждый сам за себя», и в конечном итоге наиболее могущественные государства выдвигают свои кандидатуры на «лидерство» в новом блоке. Но в то же время буржуазия этих стран хорошо осознает опасность этого нового положения и пытается реагировать на данную тенденцию.

Столкнувшись с новой степенью общего хаоса, вызванной иракской авантюрой (тайно поощряемой «примирительной» позицией Соединенных Штатов в отношении Ирака до 2 августа с целью впоследствии «показать пример»), «международное сообщество» как его называют средства массовой информации, которые охватывают далеко не только старый западный блок, поскольку он также включает в себя СССР, не имели другого выбора, кроме как встать за величайшую в мире державу, и особенно за его военную мощь, которая является единственной, способной обеспечить порядок в любом уголке мира.

Война в Персидском заливе показывает, что, столкнувшись с тенденцией к всеобщему хаосу, характерной для разложения и значительно ускорившейся в связи с распадом Восточного блока, капитализм не имеет другого выхода в попытке удержать воедино свои различные компоненты, кроме как наложить железную смирительную рубашку военной силы[5]. В этом смысле методы, которыми он пытается сдержать все более кровавое состояние хаоса, сами по себе являются фактором обострения военного варварства, в которое погружается капитализм.

Отсутствие перспектив формирования новых военных блоков

9) Хотя образование блоков исторически возникает как следствие развития милитаризма и империализма, обострение последних на современном этапе жизни капитализма парадоксальным образом является серьезным препятствием для повторного формирования новой системы блоков на месте только что исчезнувшей. История (особенно послевоенного периода) показывает, что исчезновение одного империалистического блока (например, «оси») влечет за собой исчезновение другого («союзников»), а также воссоздание новой пары противоборствующих блоков (Восток и Запад). Вот почему нынешняя ситуация предполагает, под давлением кризиса и военной напряженности, тенденцию к переформированию двух новых империалистических блоков.

Однако сам факт того, что сила оружия стала – как подтверждает война в Персидском заливе – главным фактором в попытках развитых стран ограничить глобальный хаос, является серьезным препятствием для этой тенденции. Этот же конфликт фактически подчеркнул сокрушительное (мягко говоря) превосходство военной мощи США по сравнению с другими развитыми странами (и демонстрация этого факта была главной целью США): в действительности военная мощь США равна, по крайней мере, мощи всего остального мира вместе взятого. И этот дисбаланс вряд ли изменится, поскольку в ближайшие годы не существует страны, способной противостоять военному потенциалу США в такой степени, чтобы она могла выступить в качестве лидера конкурирующего блока. Даже в будущем список кандидатов на такую позицию очень ограничен.

10) Например, не может быть и речи о том, чтобы глава только что распавшегося блока – СССР – когда-либо вновь занял эту позицию. Тот факт, что эта страна могла играть такую ​​роль в прошлом, сам по себе является своего рода заблуждением, исторической случайностью. В силу своей серьезной отсталости на всех уровнях (экономическом, но также политическом и культурном) СССР не обладал теми качествами, которые позволили бы «естественным образом» сформировать вокруг себя империалистический блок[6]. Он смог это сделать «благодаря» Гитлеру (который втянул его в войну в 1941 году) и «союзникам», которые в Ялте заплатили России за создание второго фронта против Германии и за дань в 20 миллионов погибших, которую заплатило ее население, предоставив ему контролировать территорию Восточной Европы, занятую его войсками в конце краха Германии[7].

Более того, именно потому, что СССР был неспособен поддерживать эту роль лидера блока, он был вынужден навязать своему производственному аппарату разрушительную военную экономику, чтобы сохранить свою империю. Драматический крах восточного блока, помимо подтверждения банкротства крайне аномальной формы государственного капитализма (который возник не в результате «органического» развития капитала, а в результате устранения «классической» буржуазии революцией 1917 года), не мог не выразить месть истории за эту изначальную аномалию. Вот почему, несмотря на свои огромные арсеналы, СССР уже никогда не сможет играть крупной роли на международной арене. Тем более, что динамика, стоящая за дислокацией ее внешней империи, будет продолжать работать внутри и завершится лишением России территорий, колонизированных ею в предыдущие века.

Из-за того, что она пыталась играть роль мировой державы, которая была выше ее возможностей, Россия обречена вернуться на третьесортное положение, которое она занимала до Петра Великого.

Не смогут в обозримом будущем взять на себя подобную роль Германия и Япония, единственные двое потенциальных кандидата на звание лидера блока. Япония, несмотря на свою промышленную мощь и экономический динамизм, никогда не могла претендовать на такое звание, потому что она слишком удалена от крупнейшей промышленной концентрации мира – Западной Европы. Что касается Германии, единственной страны, которая, возможно, когда-нибудь сможет сыграть роль, которая уже принадлежала ей в прошлом, то ее нынешняя военная мощь (у нее даже нет атомного оружия!) не позволяет ей даже подумать о том, чтобы конкурировать с Соединенными Штатами в этом вопросе. И по мере того, как капитализм все глубже погружается в свой упадок, для лидера блока становится все более необходимым сокрушительное военное превосходство над своими вассалами, чтобы сохранить свое место.

США: единственный мировой жандарм

11) В начале периода упадка и даже до первых лет Второй мировой войны между различными партнерами по империалистической коалиции еще мог существовать определенный «паритет» между различными партнерами империалистической коалиции, хотя при этом сохранялась необходимость в лидере блока. Например, в Первую мировую войну не существовало принципиального неравенства в уровне оперативных военных возможностей между тремя «победителями»: Великобританией, Францией и США. Эта ситуация значительно изменилась уже ко Второй мировой войне, когда «победители» оказались в тесной зависимости от США, которые уже были намного сильнее своих «союзников». Это усилилось в период «Холодной войны» (которая только что закончилась), когда каждый лидер блока, как США, так и СССР, имел подавляющее превосходство над другими странами блока, в частности, благодаря наличию у них ядерного оружия.

Эту тенденцию можно объяснить тем, что по мере того, как капитализм все больше погружается в упадок:

- масштаб конфликтов между блоками, и то, что в них поставлено на карту, принимает все более глобальный и всеобщий характер (чем больше бандитов приходится контролировать, тем могущественнее должен быть «крестный отец»);

- системы вооружений требуют все более фантастических объемов инвестиций (в частности, только крупные державы могут направить необходимые ресурсы на разработку полного ядерного арсенала и на исследования все более совершенных вооружений);

- и прежде всего не могут не усиливаться центробежные тенденции между всеми государствами в результате обострения национальных антагонизмов.

Последнее обстоятельство справедливо и для государственного капитализма: чем больше различные фракции буржуазии стремятся разорвать друг друга, по мере того как кризис обостряет их взаимную конкуренцию, тем больше должно укрепляться государство, чтобы осуществлять над ними свою власть. Точно так же, чем больше открытый исторический кризис опустошает мировую экономику, тем сильнее должен быть лидер блока, чтобы сдерживать и контролировать тенденции к разъединению его различных национальных компонентов. И очевидно, что в последней фазе упадка – фазе распада – это явление не может не усугубляться.

По всем этим причинам, особенно из-за последней, воссоздание новой пары империалистических блоков не только невозможно в ближайшие годы, но, вполне вероятно, никогда больше не произойдет: на первом месте будет либо революция, либо уничтожение человечества.

В новом историческом периоде, в который мы вступили, и который подтвердили события в Персидском заливе, мир предстает как огромная вольница, где тенденция «каждый сам за себя» будет действовать в полной мере, и где союзы между государствами будут далеки от стабильности, характерной для империалистических блоков, а будут определяться сиюминутными потребностями момента. Мир кровавого хаоса, где американский жандарм будет пытаться поддерживать минимальный порядок путем все более массированного и жестокого применения военной силы.

Курс на «сверхимпериализм»?

12) Тот факт, что в предстоящий период мир больше не будет разделен на империалистические блоки, а мировое «лидерство» останется только за Соединенными Штатами, никоим образом не подтверждает тезис Каутского о «сверхимпериализме» (или «ультраимпериализме») в том виде, в котором он был разработан во время Первой мировой войны. Этот тезис уже был сформулирован до войны оппортунистическим крылом социал-демократии. Его корни лежали в поэтапном и реформистском видении, которое считало, что противоречия (между классами и нациями) внутри капиталистического общества будут уменьшаться вплоть до исчезновения. Тезис Каутского предполагал, что различные сектора международного финансового капитала будут способны, объединившись, установить свое прочное и мирное господство над всем миром. С этим тезисом, представленным как «марксистский», боролись, очевидно, все революционеры, и особенно Ленин (в частности, в книге «Империализм, высшая стадия капитализма»), который указывал, что капитализм, в котором отменена эксплуатация и конкуренция между капиталами, больше не является капиталистическим. Очевидно, что эта революционная позиция остается полностью актуальной и сегодня.

Не следует также путать наш анализ с анализом Шолье (Касториадиса), который, по крайней мере, имел то преимущество, что открыто отвергал «марксизм». Согласно этому анализу, мир двигался к «третьей системе», но не к той гармонии, которая так дорога реформистам, а грубыми конвульсиями. Каждая мировая война приводила к ликвидации одной империалистической державы (Германия во Второй мировой войне). Третья мировая война оставила бы только один блок, который навязал бы свой порядок миру, где исчезли бы экономические кризисы и где капиталистическая эксплуатация рабочей силы была бы заменена своего рода рабством, господством «правителей» над «подвластными».

Сегодняшний мир, переживший крах Восточного блока и столкнувшийся с всеобщим распадом, тем не менее является полностью капиталистическим. Неразрешимый и углубляющийся экономический кризис, все более свирепая эксплуатация рабочей силы, диктатура закона стоимости, обострение конкуренции между капиталами и империалистические противоречия между нациями, безудержный милитаризм, массовые разрушения и бесконечные массовые убийства — вот его единственно возможная реальность. И его единственная окончательная перспектива — уничтожение человечества.

Пролетариат и империалистическая война

13) Более чем когда-либо вопрос войны остается центральным в жизни капитализма. Следовательно, это как никогда важно для рабочего класса. Очевидно, что важность этого вопроса не нова. Он уж занимал центральное место перед Первой мировой войной (как показали международные конгрессы в Штутгарте (1907) и Базеле (1912)).

Еще более решающим он стал во время первой империалистической бойни (с борьбой Ленина, Люксембург и Либкнехта, революциями в Германии и России). Его значение оставалось неизменным на протяжении всего межвоенного периода, в частности, во время Гражданской войны в Испании, не говоря уже о его значении во время величайшего Холокоста века между 1939-1945 годами. И это оставалось верным, наконец, во время различных «национально-освободительных» войн после 1945 года, служивших моментами противостояния двух империалистических блоков.

Фактически, с начала века война была самым решающим вопросом, с которым приходилось сталкиваться пролетариату и его революционным меньшинствам, в гораздо большей степени, чем, например, профсоюзные или парламентские вопросы. Иначе и быть не могло, поскольку война – это наиболее концентрированная форма варварства упадочного капитализма, выражающая его предсмертную агонию и угрозу, которая в результате нависает над выживанием человечества.

В нынешний период, когда варварство войны в гораздо большей степени, чем в предыдущие десятилетия, станет постоянным и вездесущим элементом мировой ситуации (нравится это Бушу и Миттерану с их пророчествами о «новом порядке мира» или нет), все больше вовлекая развитые страны (в пределах, которые пролетариат этих стран сможет установить для него), вопрос о войне становится еще более важным для рабочего класса.

ИКТ давно настаивает на том, что, вопреки прошлому, развитие новой революционной волны произойдет не в результате войны, а в результате обострения экономического кризиса. Этот анализ остается полностью актуальным: мобилизация рабочего класса, отправная точка для крупномасштабной классовой борьбы, будет исходить от экономических атак. Точно так же, на уровне сознания, обострение кризиса станет основополагающим фактором в раскрытии исторического тупика капиталистического способа производства. Но на этом же уровне сознания вопросу о войне вновь суждено сыграть роль первого порядка:

- подчеркивая фундаментальные последствия этого исторического тупика: уничтожение человечества;

- представляя собой единственное объективное следствие кризиса, упадка и распада, которому пролетариат сегодня может положить предел (в отличие от других проявлений распада) в той мере, в какой в центральных странах он в настоящее время не стоит под флагами национализма.

Влияние войны на классовое сознание

14) Действительно, война может быть использована против рабочего класса гораздо легче, чем сам кризис и экономические атаки:

- она может способствовать развитию пацифизма;

- она может дать пролетариату ощущение бессилия, позволяя буржуазии проводить свои экономические атаки.

Именно это и произошло на сегодняшний день с кризисом в Персидском заливе. Но такое воздействие не может не быть ограниченным во времени. В конечном итоге:

- постоянство военного варварства покажет тщетность всех пацифистских речей;

- станет ясно, что рабочий класс – главная жертва этого варварства, что он расплачивается за него как пушечное мясо и через усиление эксплуатации;

- и боеспособность восстановится, против все более массивных и жестоких экономических атак.

Затем эта тенденция будет обращена вспять. И очевидно, что революционеры должны быть в авангарде развития этого сознания: их ответственность будет все более решающей.

15) В настоящей исторической ситуации наше вмешательство в дела класса, помимо, конечно, серьезного обострения экономического кризиса и вытекающих из него атак против всего рабочего класса, определяется:

- фундаментальной важностью вопроса о войне;

- решающей ролью революционеров в осознании классом серьезности того, что сегодня поставлено на карту.

Поэтому необходимо, чтобы этот вопрос постоянно находился в центре внимания нашей прессы. А в такие периоды, как сегодняшний, когда этот вопрос находится на переднем крае международных событий, мы должны использовать особую чувствительность рабочих к нему, придавая ему особое значение и приоритет.

ИКТ   4 октября 1990 года

 

Примечания:
[1] См. «Война, милитаризм и империалистические блоки» в International Review №№ 52 и 53.

[2] Анализ ИКТ по вопросу разложения см. в International Review №№ 57 и 62.

[3] Тем не менее, мы должны подчеркнуть основное различие между государственным капитализмом и империалистическими блоками. Первый не может быть поставлен под вопрос конфликтами между различными фракциями капиталистического класса (за исключением случаев гражданской войны, которая может быть характерна для некоторых отсталых зон капитализма, но не для его передовых секторов): как правило, государству, представляющему национальный капитал в целом, удается навязать свою власть различным частям этого капитала. Напротив, империалистические блоки не имеют такого же постоянного характера. Во-первых, они формируются только с расчетом на мировую войну: в период, когда это не представляется непосредственной возможностью (как в 1920-е годы), они вполне могут исчезнуть. Во-вторых, ни одно государство не имеет особой «предрасположенности» к членству в том или ином блоке: блоки формируются бессистемно, в зависимости от экономических, политических, географических и военных факторов. В этой разнице в стабильности между капиталистическим государством и империалистическими блоками нет ничего загадочного. Это соответствует тому, что буржуазия не может достигнуть уровня единства выше, чем нация, поскольку национальное государство является по преимуществу орудием защиты ее интересов (поддержание «порядка», массовые государственные закупки, денежная политика, таможенная защита и т.д.). Именно поэтому союз внутри империалистического блока – это не что иное, как конгломерат принципиально антагонистических национальных интересов, созданный для сохранения этих интересов в международных джунглях. Решая примкнуть к тому или иному блоку, буржуазия не заботится ни о чем другом, кроме как об обеспечении собственных национальных интересов. В конечном счете, хотя мы можем рассматривать капитализм как глобальное явление, мы никогда не должны забывать, что он существует конкретно в форме соперничающих и конкурирующих капиталов.

[4] В действительности, именно капиталистический способ производства в целом, находящийся в упадке и еще более в фазе распада, является аберрацией с точки зрения интересов человечества. Но в рамках варварской смертельной агонии капитализма некоторые его формы, такие как сталинизм, возникшие в конкретных исторических обстоятельствах, имеют характеристики, которые делают их еще более уязвимыми и обрекают их на исчезновение даже до того, как вся система будет уничтожена либо через пролетарскую революцию, либо через уничтожение человечества.

[5] В этом смысле способ поддержания мирового «порядка» в новый период будет все больше напоминать способ, которым СССР поддерживал порядок в своем бывшем блоке: террор и военная сила. В период распада и экономических конвульсий умирающего капитализма самые варварские и жестокие формы международных отношений будут иметь тенденцию становиться нормой для каждой страны мира.

[6] На самом деле, причины неспособности России действовать как локомотив мировой революции (вот почему такие революционеры, как Ленин и Троцкий, ожидали, что революция в Германии потянет Россию за собой) были теми же самыми, которые делали Россию совершенно неподходящим кандидатом на роль лидера блока.

[7] Другая причина, по которой западные державы развязали руки СССР в Центральной Европе, заключалась в том, что они ожидали, что последний будет контролировать пролетариат в регионе. История показала (в частности, в Варшаве), насколько обоснованной была их уверенность.