Носильщики в Хитброу выступают в поддержку уволенных рабочих общепита. Нью-Йоркские транспортные рабочие и 1,5 млн работников английских муниципальных служб проводят забастовки за достойное пенсионное обеспечение для настоящего и будущего поколений. Почтовые работники Белфаста в ходе своей дикой стачки идут маршем через католические и протестантские районы, открыто отрицая религиозно – сектантское деление. Автомобилестроители Германии отвергают попытки правительства настроить друг против друга работников разных предприятий и вместе борются против сокращений.

Больше невозможно считать рабочую солидарность устаревшей, вышедшей из моды идеей. Она является центральным моментом нарастающего всемирного возрождения борьбы рабочего класса, возрождения, новые доказательства которого можно видеть каждый день: борьба 40 тысяч текстильщиков Вьетнама, стачечная волна, охватившая летом прошлого года Аргентину, сопровождавшееся классовым насилием выступление рабочих грандиозных строек Дубая.

Борьба студентов Франции против Договора первого найма (ДПН) – это часть всемирного подъема классовой борьбы. Она не имеет ничего общего с предыдущими межклассовыми выступлениями студенческой молодежи. Перед лицом омерзительной атаки на молодые поколения рабочих, атаки, которая узаконивает негарантированность работы под предлогом, что борется с ней, студенты поняли, что их место – в лагере классовой борьбы. И здесь также вопрос солидарности находится в самом центре движения.

Солидарность студенческого движения.

В то время, как некоторые хотели поставить специфически студенческие требования в качестве центральной темы борьбы против введения ДПН, студенческие собрания решили соединить эти требования с интересами всего рабочего класса.

Сила студенческого движения состоит именно в том, что оно решительно встало на почву классовой борьбы эксплуатируемых против эксплуататоров. Оно сделало это, приняв методы и принципы борьбы, присущие рабочему классу. Первый из этих принципов – солидарность. Порвав с идеей «каждый за себя» и «если я буду хорошим студентом и три года буду держаться тише воды и ниже травы, со мной ничего не случится», студенты приняли единственный подход, возможный в борьбе рабочего класса против капитала: солидарность и коллективную борьбу. И эта солидарность охватывала не только студентов. С самого начала студенты обращались к наемным рабочим – не только для того, чтобы завоевать их поддержку, но и потому, что хорошо понимали, что атаке правительства подвергся весь рабочий класс. Благодаря своему динамизму, активности и призывам к солидарности студенты на многих факультетах смогли завоевать поддержку преподавателей и административных работников – в частности, предлагая им проводить совместные общие собрания.

Другой очевидно пролетарской чертой движения является то, что оно содействовало развитию сознания его участников. Университетская стачка началась «заслонами» – массовыми пикетами. Но эти пикеты не расценивались как средства, с помощью которых меньшинство может навязать свою волю большинству – как утверждают СМИ и маленькие группы «антипикетчиков». Для наиболее сознательных и активных студентов пикеты были средством, с помощью которого они могут показать свою решимость и прежде всего привлечь максимально возможное число своих товарищей к участию в общих собраниях, на которых значительная часть студентов, раньше не понимавших все значение правительственного нападения и необходимость бороться против него, была переубеждена в ходе дебатов.

Эти общие собрания – организуемые во все большем масштабе, создающие ответственные перед собой стачечные комитеты и другие комиссии и являющиеся подлинными легкими движения – эти общие собрания являются классическим средством пролетарской борьбы. В частности, эти общие собрания открыты для посторонних и не замкнуты в себе – в отличие от большинства профсоюзных собраний, на которые открыт доступ только для работников данного предприятия да еще для профсоюзных чиновников. Очень скоро в этих общих собраниях стали участвовать студенты других университетов, что усилило чувство солидарности между разными общими собраниями и позволило тем, кто отставал в своей борьбе, брать  пример с тех, кто шел впереди. Это также является характерной чертой рабочих собраний, когда они достигли определенного уровня сознательности и организованности. Открытость собраний вскоре перестала ограничиваться студентами других университетов и  охватила также людей, не являющихся студентами. В частности, рабочие и пенсионеры, родители и деды студентов и старшеклассников обыкновенно встречали очень теплый прием на собраниях, особенно когда они выступали за усиление и расширение движения, прежде всего за охват им наемных рабочих.

Мы можем видеть, как перед угрозой замечательной мобилизации студентов на классовой основе формируется священный союз всех столпов капиталистического порядка: правительства, репрессивных органов, СМИ и профсоюзов.

Стратегия подрыва движения при помощи насилия.

Правительство использовало разнообразные тактические приемы, чтобы протолкнуть свой новый безжалостный закон. В частности, оно прибегло к «колоссальной хитрости», пытаясь провести этот закон через парламент во время университетских каникул. Трюк провалился: вместо деморализации и демобилизации студенческой молодежи он вызвал ее гнев и содействовал еще большей ее мобилизации. После этого правительство использовало репрессивные силы, чтобы помешать Сорбонне быть местом собраний и центром объединения борющихся студентов, какими были другие университеты. Правительство хотело стянуть всю борющуюся энергию парижских студентов к символу студенческой революционности, каким является Сорбонна. Сперва некоторое количество студентов попалось в эту ловушку. Но очень скоро большинство студентов продемонстрировало свою зрелость – и движение отказалось поддаваться на провокацию, каковой было присутствие усиленно экипированного ОМОНа на улицах Латинского квартала. После этого правительство, при соучастии профсоюзов, с которыми оно обсуждало пути шествия демонстрации, устроило подлинную ловушку для демонстрантов в Париже 16 марта, когда те в конце пути оказались окружены полицией. Студенты не поддались на новую провокацию, но в сложившейся ситуации молодежь из пригородов начала насильственные действия, столь широко показанные по телевидению. Насильственные действия в основном происходили в районе Сорбонны, и было понятно, что решение завершить марш здесь было не случайным. Целью было запугать тех, кто решил прийти на большую демонстрацию, намеченную на 18 марта. И снова маневр правительства провалился: численность участников демонстрации 18 марта была исключительно велика. Наконец, 23 марта, с благословения полиции, «мародеры» из пригородов атаковали самих демонстрантов, беспричинно грабя и избивая их. Многие студенты были деморализованы подобными нападениями и говорили: «Когда нас бьет ОМОН, это только усиливает нашу решимость, но когда это делают парни из пригородов, за которых мы тоже боремся, это подрывает нашу мораль». Но гнев студентов направился в основном против властей – после того, как стало понятно, что полиция является соучастницей подобных нападений. Вот почему Саркози пообещал, что впредь полиция не допустит подобных нападений на демонстрантов. На самом деле понятно, что правительство пытается подорвать движение изнутри, используя отчаяние и слепое насилие части молодежи пригородов, молодежи, являющейся жертвой капиталистической системы, которая обращается с ней с крайней жестокостью. И здесь реакция большинства студентов была очень достойной и ответственной: вместо того, чтобы организовывать контрнасилие против юных «мародеров» из пригородов, студенты решили – например, на факультете Цензье – создать «комиссию по пригородам», задачей которой является ходить к молодежи бедняцких кварталов и объяснять ей, что борьба студентов и старшеклассников – это также борьба за молодежь, погруженную в отчаяние массовой безработицы и социальной отверженности.

СМИ служат Саркози.

Разнообразные попытки правительства деморализовать борющихся студентов и вовлечь их в бесконечные столкновения с репрессивными силами, были встречены студентами с мудростью и достоинством. Но напрасно мы будем пытаться узнать об этом в СМИ, которые превзошли самих себя в своей роли проституток капиталистической пропаганды. На телевидении сцены насилия в конце определенных демонстраций показывались вовсю, но ничего не говорилось про общие собрания, про замечательную организацию и зрелость движения. Но поскольку попытка создать амальгаму борющихся студентов и «мародеров» не сработала, даже Саркози был вынужден сказать, что он проводит различие между хорошими студентами и «головорезами». Это не остановило СМИ от изображения сцен насилия на телевидении и на страницах газет – вперемешку с другими сценами насилия, например, с нападением израильской армии на тюрьму в Иерихоне и с взрывами бомбистов – самоубийц в Ираке. После провала наиболее грубых идеологических трюков, пришло время для более искусных специалистов по психологическим манипуляциям. Их целью было распространить страх, недоверие, бессознательное принятие мысли, что демонстрации означают насилие – и это даже в том случае, если официальная пропаганда формально утверждает противоположное.

Роль профсоюзов.

Студенты и рабочие распознали большинство этих манипуляций. Вот почему пришло время вмешаться пятой колонне буржуазного государства – профсоюзам. Недооценив уровень сознательности и активности молодых батальонов пролетариата, правительство загнало себя в ловушку. Очевидно, что оно не может уступить. Рафарэн уже сказал в 2003г.: «Улица не может управлять государством». Отступающее правительство теряет свой авторитет и открывает путь для еще более опасных для буржуазии движений, особенно в современной ситуации, когда в рабочем классе в результате роста безработицы, негарантированности работы и прочих непрерывных атак на жизненный уровень скопился огромный запас недовольства.

С конца января профсоюзы организовывали «дни действий» против ДПН. А с того момента, когда студенты начали борьбу и призвали рабочих присоединиться к движению, профсоюзы – с единодушием, которое мы не наблюдали уже долгое время – выдают себя за лучших союзников движения. Но не надо позволять себя обманывать: при всей их кажущейся непримиримости к правительству, профсоюзы не делают ничего, чтобы на самом деле мобилизовать рабочий класс.

На французском телевидении каждый день можно слышать воинственные декларации профсоюзных лидеров вроде Тибо и Майи. Но на рабочих местах профсоюзы и их лидеры молчат. Очень часто профсоюзные листовки с призывом участвовать в стачке или демонстрации – если подобные листовки вообще выпускаются! – выходят только в самый день намеченной акции. Профсоюзы организовали – в небольшом количестве – общие собрания на предприятиях, подобных ЕДФ и ГДФ (электричество и газ), но именно на этих предприятиях профсоюзы особенно сильны и не боятся утратить контроль. Эти собрания не имеют ничего общего с теми собраниями, которые мы наблюдаем в университетах в последние месяцы: рабочих приглашают мирно слушать успокоительные речи профсоюзных чиновников, посвященные преимущественно грядущим выборам в производственные комиссии. Когда руководитель ВКТ Бертран Тибо, приглашенный на большое телевизионное «Жюри» 26 марта, настаивал, что наемные рабочие имеют свои собственные методы борьбы, отличные от методов борьбы студентов, и что он не хочет, чтобы какая-либо группа учила другую, он говорил вполне всерьез: для профсоюзных чиновников самая страшная угроза возникнет в том случае, если методы борьбы студентов будут приняты наемными рабочими, т.к. это будет означать, что профсоюзы перестанут контролировать ситуацию и не смогут больше выполнять свою роль надсмотрщиков над пролетариями – роль, которая является их главной функцией в буржуазном обществе. Даже когда профсоюзы говорят радикальные речи – как они делают это сейчас– их единственной целью является завоевать доверие рабочих, чтобы затем быть в состоянии саботировать их борьбу, когда последняя станет причинять серьезное беспокойство правительству и капиталистам.

Это должны помнить не только студенты, но и рабочие – это знание пригодится в ходе будущих классовых боев.

В момент написания данной статьи невозможно предвидеть, чем закончится дело. Но даже если священный союз защитников капиталистического порядка одержит победу над замечательной борьбой студентов, последние, как и другие отряды пролетариата, не будут деморализованы. Они уже достигли двух замечательных результатов. С одной стороны, буржуазия будет вынуждена либо умерить свои атаки на пролетариат, либо снова подвергнуться риску столкнуться с проблемами, подобными тем, какие сейчас создала для нее борьба студентов. С другой стороны – и это главное – эта борьба представляет собою незаменимый опыт для нового поколения пролетарских борцов.

Больше чем полтора века назад Маркс и Энгельс писали в «Коммунистическом Манифесте»: «Рабочие время от времени побеждают, но эти победы лишь преходящи. Действительным результатом их борьбы является не непосредственный успех, а все шире распространяющееся объединение рабочих». Солидарность и динамизм борьбы, ее коллективная организация через общие собрания – эти достижения современной борьбы студентов показывают путь будущей борьбы всего пролетариата.   

Интернациональное коммунистическое течение, 28.03.2006.