Для характеристики упадка капиталистической системы мы следом за Розой Люксембург использовали образ «чумы», обрушившейся на «цивилизацию». В первое десятилетие ХХ века обострение противоречий капиталистической системы показало, что больное общество загнивает на корню. Нарастание этих противоречий сопровождалось самыми иррациональными событиями, всякого рода катастрофами, что создавало своеобразную атмосферу «конца света» (типичных приемов религиозных сект и прочих шарлатанов), которую государства при помощи насилия и страха цинично использовали для удержания в подчинении эксплуатируемых классов, все более открыто выражавших свое недовольство.

Для ИКТ подобная ситуация, обусловленная конечной стадией капиталистической системы, означает, что ставки как никогда высоки. Альтернатива неизменна: «социализм или гибель человечества!». Несмотря на все опасности, которыми чреват нынешний исторический этап, будущее остается в руках рабочего класса.

Чтобы лучше понять нынешнюю ситуацию и вытекающие из нее перспективы, мы считаем нужным возвратиться к теоретическим положениям, которые лежали в основе концепции ИКТ об «упадке капиталистической системы». В связи с этим мы вновь публикуем один из наших основных документов, озаглавленный «Распад – последняя стадия упадка капитализма», впервые увидевший свет в 1990 году.

Крах Восточного империалистического блока явился еще одним под­тверждением того факта, что капитализм вступил в новую стадию своего упадка – фазу всеобщего социального распада. Наступление этого но­вого этапа было отмечено ИКТ еще до начала событий на Востоке (см., в частности, «Интернэшнл Ревью», № 57). Эти события и вступление мира в период беспрецедентной нестабильности обязывают революционеров с особым вниманием отнестись к анализу данного явления, его причин и следствий, и определить, что поставлено на карту в новой исторической ситуации.

1. Все существовавшие в истории способы производства знали пе­риоды подъема и упадка. Согласно марксизму, для первого периода ха­рактерно соответствие между производственными отношениями и уров­нем развития производительных сил общества; второй же период означает, что рамки существующих производственных отношений становятся для развивающихся производительных сил слишком тесными. Вопреки оши­бочным концепциям бордигистов, капитализм не является исключением из данного правила. Революционерами установлено, что с начала нынеш­него столетия, особенно со времени первой мировой войны, этот способ производства также вступил, в свою очередь, в период упадка. Однако было бы неверно ограничиваться утверждением, что капитализм просто следует в своем развитии по пути предшествующих общественных фор­маций. Необходимо также видеть фундаментальные различия между упад­ком капитализма и аналогичными фазами в истории социальных систем прошлого. В действительности упадок капитализма, наблюдаемый с на­чала XX века, предстает в виде, если можно так выразиться, «сверх-упадка». В сравнении с упадком предшествующих формаций (феодализма и азиатского деспотизма) он имеет существенные особенности, так как:

     - капитализм – первая социальная система в истории, которая существует в масштабе всего мира и подчинила целую планету своим законам; следовательно, ее упадок отражается на жизни всего человече­ства;

     - если в прежних общественных формациях новые производствен­ные отношения, призванные прийти на смену существующим, могли раз­виваться бок о бок с последними, в рамках одного и того же общества – что в определенной мере смягчало остроту проявлений и степень соци­ального упадка, – то коммунистическое общество, которое лишь одно способно заменить собой капитализм, не в состоянии развиваться внутри буржуазной системы; социальное возрождение, таким образом, совершен­но невозможно без насильственного ниспровержения класса буржуазии и уничтожения капиталистических производственных отношений;

     - исторический кризис экономики, лежащий в основе упадка капи­тализма, обусловлен не проблемой недопроизводства, как это было в пред­шествующих формациях, а, наоборот, проблемой перепроизводства; в результате этого общество ввергается в состояние варварства, которое характерно для всякого социального упадка, но в данном случае прояв­ляется гораздо сильнее, чем когда-либо в прошлом;

     - вследствие тенденции к развитию государственного капитализма чрезвычайная гипертрофия государства, характерная для периодов соци­ального упадка, приобрела почти что законченные формы: гражданское общество едва ли не полностью поглощено государственным монстром;

     - хотя периоды упадка предшествующих формаций были отмечены военными конфликтами, они не идут ни в какое сравнение с мировыми войнами, которые уже дважды сеяли опустошение при господстве капитализма.

В конечном итоге, разницу между масштабами и глубиной упадка капитализма, с одной стороны, и предшествующих систем, с другой, нельзя сводить лишь к количественным различиям. Количество является здесь отражением иного, нового качества. Упадок капитализма – это упа­док последнего в истории классового общества, последней социальной системы, основанной на эксплуатации человека человеком и слепом, порождающем бедность действии экономической стихии; и это также закат первой формации, поставившей под угрозу само выживание человече­ства, способной уничтожить все население нашей планеты.

2. Элементы распада могут быть обнаружены во всех обществен­ных системах, переживающих период упадка: это дезорганизация соци­альных связей, загнивание политических, экономических, идеологичес­ких структур и т. д. То же самое относится и к капитализму со времени начала его упадка. Однако подобно тому, как необходимо видеть отличие упадка капитализма от аналогичных периодов в прошлом, важно провес­ти разграничение между элементами распада, которые присутствовали в буржуазном обществе с начала нынешнего столетия, и всеобщим распа­дом, охватившим систему сегодня и способным лишь усугубляться. И здесь снова речь идет не просто о количественном различии: социальный распад настолько глубоко поразил ныне общество и принял такие масш­табы, что можно констатировать переход его в новое качество, свидетельствующее о наступлении последней фазы в истории упадочного ка­питализма – этапа, когда распад становится одним из решающих, если не самым решающим фактором социальной эволюции.

В связи с этим было бы неправильно отождествлять распад и упа­док. Хотя всеобщий распад немыслим вне периода упадка, он вовсе не является обязательным атрибутом упадка всякой системы.

3. Подобно тому, как история самого капиталистического строя под­разделяется на несколько периодов – рождение, подъем, упадок, – каж­дый из этих периодов, в свою очередь, включает в себя несколько раз­личных этапов. Так, в рамках периода подъема буржуазного общества выделяются этапы свободного рынка, акционерного капитала, монополий, финансового капитала, колониальных захватов и создания мирового рынка. Свою историю имеет и период упадка: империализм, мировые войны, государственный капитализм, перманентный кризис и, наконец, нынеш­ний распад. Все это различные аспекты функционирования капитализма, каждый из которых характеризует конкретную фазу эволюции системы, хотя проявление данных аспектов может предшествовать наступлению соответствующей фазы или продолжаться после ее завершения. Напри­мер, наемный труд существовал уже при феодализме или даже азиатс­ком деспотизме (точно так же, как элементы рабовладения и крепостниче­ства сохранялись при капитализме) – однако только в буржуазном обществе он превратился в главную характеристику социального строя. Аналогичным образом, империализм, хотя он и существовал в период подъема капитализма, стал определяющим фактором в жизни общества и международных отношениях лишь с наступлением периода упадка, причем это проявилось настолько ярко, что революционеры в свое время отождествили упадок системы именно с империализмом.

Фаза распада капиталистического общества является, следователь­но, не просто очередным хронологическим этапом, следующим за фаза­ми государственного капитализма и перманентного кризиса. Поскольку противоречия и черты капиталистического упадка, проявляющиеся на различных стадиях его развития, не исчезают с течением времени, а со­храняются и усугубляются, фаза распада предстает как результат сложе­ния всех характеристик умирающей системы, завершающий 75-летнюю агонию исторически обреченного способа производства. Это означает, что на стадии распада империалистическая сущность всех государств, угро­за мировой войны, поглощение гражданского общества государственным Молохом и перманентный кризис капиталистической экономики не только остаются характерными чертами системы, но и образуют конечный син­тез, доходя до своего предела. Таким образом, распад представляет со­бой результат:

     - длительности (промышленная революция, к примеру, заняла ме­нее 70 лет) упадка формации, одной из важнейших особенностей которой является поразительная скорость, с какой она преобразует общество (10 лет в истории капитализма эквивалентны 100 годам азиатского деспотиз­ма);

     - и накопления порожденных этим упадком противоречий.

Это конечный и общий итог, к которому привели мощнейшие потря­сения, пережитые обществом и его различными классами с начала наше­го века в условиях повторения цикла кризис-война-восстановление-новый кризис:

     -две империалистические бойни, обескровившие большинство круп­нейших стран мира и нанесшие беспрецедентный ущерб всему челове­честву;

     - революционная волна, которая заставила дрожать мировую бур­жуазию и была побеждена контрреволюцией в ее наиболее зверских (ста­линизм и фашизм) и циничных («демократия» и антифашизм) формах;

     - периодические возвращения абсолютного обнищания и такой край­ней бедности трудящихся масс, которая, казалось, уже ушла в прошлое;

     - наиболее широкое в истории человечества распространение го­лода с максимальным числом жертв;

     - двадцатилетнее погружение капиталистической экономики в со­стояние нового открытого кризиса при одновременной невозможности для буржуазии – вследствие ее неспособности контролировать рабочий класс – довести этот кризис до логического завершения (которое не яв­ляется, конечно, разрешением проблемы): мировой войны.

4. Последний из перечисленных пунктов говорит о новом, специфи­ческом и беспрецедентном явлении, которое и предопределило в конеч­ном итоге вступление упадочного капитализма в новую фазу его истории – фазу распада. Явно выраженный кризис, начавшийся в конце 1960-х го­дов и ставший результатом окончания послевоенного восстановительного периода, в очередной раз поставил человечество перед исторической альтернативой: мировая война или глобальное столкновение классов, ве­дущее к пролетарской революции. В отличие от кризиса 1930-х годов, ны­нешний кризис разворачивается в условиях, когда рабочий класс уже не является подавленным контрреволюцией. Его историческое возрождение, начавшееся в 1968 году, доказало: мировая буржуазия не имеет свободы рук, необходимой для развязывания третей мировой вой­ны. Но, в то же время, хотя пролетариат достаточно силен, чтобы не допу­стить этого, он все еще не в состоянии низвергнуть капитализм, так как:

     - в настоящее время кризис развивается гораздо более медленны­ми темпами, чем в прошлом;

     - сознанию пролетарских политических организаций нанесен серьез­ный ущерб вследствие разрыва их органической связи с организациями прошлого, что является результатом длительности периода контрреволю­ции и глубины его воздействия.

В этих условиях, когда два основных – и антагонистических – об­щественных класса противостоят друг другу, не будучи способны разре­шить ситуацию в свою пользу, история, тем не менее, не останавливает­ся. Капитализм в еще меньшей степени, чем предшествующие формации, способен «заморозить» течение общественной жизни. Поскольку его кри­зисные противоречия могут лишь углубляться, неспособность буржуазии предложить обществу в целом никакой перспективы развития, с одной стороны, и невозможность в настоящий момент выдвижения такого рода перспективы пролетариатом, с другой, неизбежно порождают всеобщий распад. Капитализм гниет заживо.

5. Ни один способ производства не может существовать, развивать­ся, воспроизводить себя и обеспечивать нормальное функционирование социального организма, если он не в состоянии предложить обществу, в котором он господствует, четкую перспективу. И это в особенности отно­сится к капитализму, самому динамичному способу производства, какой знала до сих пор история. Когда капиталистические производственные отношения создавали благоприятные условия для развития производи­тельных сил, перспектива исторического прогресса буржуазного обще­ства совпадала с перспективой развития человечества в целом. Тогда жизнь общества, несмотря на наличие классовых антагонизмов и соперниче­ство между различными фракциями господствующего класса (прежде всего в национальных рамках), могла протекать без особых потрясений. Когда же производственные отношения превратились в оковы развития производительных сил, они стали препятствием на пути социального про­гресса, что предопределило вступление системы в период упадка и при­вело к потрясениям последних 75 лет. При этом перспективы, цели, кото­рые мог предложить обществу капитализм, естественным образом не выходили за рамки, заданные упадком:

     - «священный союз», мобилизация всех экономических, политичес­ких и военных сил вокруг национального государства для «защиты отече­ства», «цивилизации» и т. п.;

     - «союз демократов» и «защитников цивилизации» против «гидры боль­шевистского варварства»;

     - мобилизация экономики для восстановления разрушенного вой­ной;

     - идеологическая, политическая, экономическая и военная моби­лизация для завоевания «жизненного пространства» или против «фашистс­кой угрозы».

Само собой разумеется, ни одна из этих перспектив не несла в себе какого бы то ни было «разрешения» противоречий капитализма. Однако для буржуазии все они были ценны тем, что воплощали конкретные «реалис­тические» цели: либо предотвращение угрозы системе со стороны ее клас­сового врага – пролетариата, либо непосредственную подготовку и развя­зывание мировой войны, либо осуществление послевоенного экономического восстановления. Напротив, в исторической ситуации, ког­да рабочий класс еще не в состоянии начать открытую битву за свою собственную и единственно «реалистическую» цель – коммунистическую революцию, а правящий класс уже не способен выдвинуть сколько-ни­будь ясную, пусть даже краткосрочную перспективу, последний теряет под ударами кризиса ранее имевшуюся у него возможность сдерживать и контролировать процесс распада. Вот почему сегодняшнее положение, характеризуемое открытым кризисом, коренным образом отличается от кризисной ситуации 1930-х годов. Тот факт, что кризис 1930-х не привел обще­ство к состоянию распада, объясняется не только его меньшей продол­жительностью (он длился всего 10 лет, в то время как нынешний кризис продолжается уже 20 лет), но и способностью буржуазии в то время реализо­вать свой «выход из положения». Этот «выход» был, конечно, ужасно жес­токим, даже самоубийственным, породившим величайшую катастрофу в истории человечества, но при отсутствии сколь-нибудь серьезного ответа со стороны пролетариата он стал основой, на которой буржуазия су­мела консолидировать производственные, политические и идеологичес­кие структуры общества. Сегодня ситуация изменилась: уже 20 лет про­летариату удается не допускать такого рода «выхода», вследствие чего буржуазия оказывается совершенно неспособной объединить различные элементы общества, в том числе и внутри самого правящего класса, вок­руг какой-либо общей цели, – на ее долю остаются теперь лишь заведо­мо обреченные попытки сдержать с помощью паллиативных средств раз­витие неминуемо углубляющегося кризиса.

6. Таким образом, стадия распада, выступая как завершающий син­тез накапливавшихся противоречий и проявлений упадка капитализма, в то же самое время характеризуется следующими чертами:

     - на данной стадии по-прежнему действует цикл кризис-война-вос­становление-новый кризис;

     - она означает продолжение милитаристской вакханалии, типичной для всех этапов капиталистического упадка и вот уже 20 лет являющейся основным фактором углубления открытого кризиса;

     - она представляет собой следствие способности буржуазии (выра­ботанной после кризиса 1930-х годов) замедлять темп нарастания кризис­ных явлений посредством прежде всего государственно-капиталистичес­ких мер, предпринимаемых на уровне империалистических блоков;

     - своим наступлением она обязана также опыту, накопленному бур­жуазией во время двух мировых войн и остерегающему правящий класс от развязывания мирового империалистического конфликта в условиях невозможности активного политического вовлечения в него пролетариата;

     - наконец, она – результат того, что современный рабочий класс вырвался из ловушек периода контрреволюции, но еще не обрел полити­ческую зрелость, выработке которой препятствовала долгое время та же самая контрреволюция.

Главная причина вступления буржуазного общества в фазу распа­да – возникновение беспрецедентной и не предвиденной заранее исто­рической ситуации, своего рода временного «социального пата», порож­денного взаимной «нейтрализацией» двух основных классов, каждый из которых не дает другому радикальным образом отреагировать на капита­листический кризис. Проявления распада, условия его эволюции и его последствия можно исследовать, лишь ясно понимая это.

7. Именно отмеченное выше отсутствие каких бы то ни было перс­пектив развития является общим знаменателем основных аспектов рас­пада. Эти аспекты, выступающие сегодня на первый план, таковы:

     - распространение голода в странах Третьего мира при одновре­менном уничтожении сельскохозяйственной продукции и принудительном недопущении обработки огромных площадей плодородной земли;

     - превращение Третьего мира в гигантские трущобы, где сотни мил­лионов людей вынуждены выживать, как крысы в канализации;

     - складывание аналогичных условий в крупнейших городах «разви­тых» стран, где постоянно увеличивается число бездомных и нищих, а средняя продолжительность жизни в некоторых районах ниже, чем в от­сталых странах;

     - учащение в последнее время «случайных» катастроф (крушения самолетов, поездов и метропоездов, причем не только в отсталых стра­нах, типа Индии или СССР, но и в центрах таких западных городов, как Париж или Лондон);

     - все более разрушительное воздействие на жизнь людей – в гу­манитарном, социальном и экономическом отношениях – «стихийных бед­ствий» (наводнений, засух, землетрясений, ураганов), перед лицом кото­рых человечество кажется менее защищенным, хотя технология развивается и позволяет иметь все необходимые средства защиты (пло­тины, ирригационные системы, здания, способные выдержать землетря­сения, ураганы и т. д.); заводы по производству столь нужной продукции закрываются, а их работники выбрасываются на улицу;

     - разрушение окружающей среды в почти катастрофических масш­табах (отравленная вода, мертвые реки, заполненные отходами океаны, непригодный для дыхания воздух в городах, территории в десятки тысяч квадратных километров на Украине и в Белоруссии, загрязненные радиа­цией), угрожающее природному равновесию на Земле уничтожение Ама­зонских лесов (легких планеты), «парниковый эффект», разрушение озоно­вого слоя.

Масштабы и усугубление всех этих экономических и социальных бедствий, порожденных, в конечном итоге, упадком господствующей си­стемы, демонстрируют, что данная система зашла в полный тупик и не может предложить огромному большинству мирового населения никакого будущего, кроме возрастающего и невообразимого варварства. Это сис­тема, в которой экономическая политика, исследования, инвестиции служат подрыву человеческого будущего и даже подрыву существования самой системы.

8. Но отсутствие у общества каких-либо перспектив развития наибо­лее ярко проявляется сегодня в сфере политики и идеологии. Стоит лишь принять во внимание такие явления, как:

     - чудовищная и пускающая все более глубокие корни коррупция политических аппаратов, волна скандалов в большинстве стран, напри­мер, в Японии (где становится все сложнее отличить правительственный аппарат от мафиозной структуры), в Испании (где в махинациях замешана вторая по значению фигура в правительстве социалистов), в Бельгии, Ита­лии, Франции (где парламентарии только что объявили амнистию с целью скрыть свои собственные прегрешения);

     - распространение терроризма, захвата заложников как методов ведения межгосударственных войн, что явно подрывает провозглашен­ные в прошлом капитализмом «законы», чьей задачей было «регулирова­ние» конфликтов между различными группами правящего класса;

     - непрекращающийся рост преступности, незащищенности граж­дан и уличного насилия при том, что жертвами этого насилия и вовлече­ния в проституцию все чаще становятся дети;

     - распространение нигилизма, отчаяния и самоубийств среди мо­лодежи (выражением чего служат, например, панковский лозунг "no future" и уличные бунты в Англии), а также ненависти и ксенофобии, носителями которых выступают «скинхеды» и «хулиганы», использующие спортивные мероприятия, чтобы терроризировать население;

     - рост наркомании, становящейся сегодня массовым явлением и мощным фактором разложения государственных и финансовых структур; не щадящая ни одного уголка планеты, захватывающая преимуществен­но молодежь, наркомания означает не уход в царство фантазий и иллю­зий, а, скорее, приближение к сумасшествию и самоубийству;

     - расцвет всевозможных сект, новый подъем религиозных настрое­ний, в том числе и в развитых странах, отрицание некоторыми «учеными» рационального, ясного мышления; отсюда – засилье в масс-медиа идиотских шоу и зомбирующей рекламы;

     - заполнение телевещания зрелищами насилия, ужаса, крови, убийств – даже в программах, предназначенных для детей;

     - бессодержательность и продажность «искусства»: литература, музыка, живопись, архитектура неспособны выразить что-либо, кроме тре­воги, отчаяния, безумия, пустоты;

     - популярность принципа «каждый за себя», маргинализация, атомизация личностей, распад семей, исключение пожилых людей из обще­ственной жизни, подмена любви порнографией, коммерциализация спорта, дающего повод для массовых сборищ молодых людей, поющих и пляшущих в состоянии коллективной истерии, которой подменяются полнос­тью отсутствующие солидарность и социальные связи.

Все эти признаки социального загнивания, с невиданной прежде силой поражающего все клетки общественного организма, свидетельствуют об одном: происходит не только разложение буржуазной системы, но и раз­рушение самого принципа коллективной жизни в обществе, лишенном какой бы то ни было цели или перспективы, даже краткосрочной или иллюзор­ной.

9. Среди основных черт распада капиталистической системы необ­ходимо выделить растущую неспособность буржуазии контролировать развитие политической ситуации. Это очевидное следствие прогрессиру­ющей утраты правящим классом контроля над его собственным экономи­ческим аппаратом, инфраструктурой общества. Исторический тупик, в ко­торый зашел капиталистический способ производства, последовательный провал различных тактик, использованных буржуазией, постоянный рост задолженности как условие удержания на плаву мировой экономики – все это не может не оказывать воздействия на политические структуры, обнаруживающие свое бессилие «дисциплинировать» общество и, в осо­бенности, рабочий класс, сделать их достаточно податливыми для учас­тия в новой мировой войне, которая представляет собой для буржуазии единственный «выход из положения». Отсутствие каких-либо перспектив (помимо дальнейшего заделывания брешей в экономике), способных стать основой мобилизации правящего класса, с одной стороны, и отсутствие – пока еще – непосредственной угрозы выживанию этого класса со сто­роны пролетариата, с другой стороны, порождают в среде буржуазии, в особенности, в ее политическом аппарате, усиливающуюся тенденцию к падению дисциплины и торжеству принципа «каждый за себя». Исследо­вание данного феномена способствует, в частности, пониманию причин краха сталинизма и всего Восточного империалистического блока. В це­лом, этот крах – следствие мирового кризиса капиталистической эконо­мики, хотя, анализируя его предпосылки, нельзя забывать и о специфике сталинистских режимов, связанной с особенностями их генезиса (см. наши «Тезисы об экономическом и политическом кризисе в СССР и странах Восточного блока» в «Интернэшнл Ревью», № 60). Однако объяснить бес­прецедентное саморазрушение целого империалистического блока в ус­ловиях отсутствия войны или революции можно, лишь приняв во внима­ние новый уникальный исторический фактор – вступление существующей общественной системы в фазу распада. Крайняя централизация и тоталь­ное огосударствление экономики, смешение экономических и политических функций в аппаратных структурах, перманентный и широкомасштаб­ный обман закона стоимости, подчинение всей экономики военному про­изводству – эти и прочие черты сталинистских режимов были хорошо приспособлены для империалистической войны (сталинистские государ­ства возникли в первые послевоенные годы). Но они стали порождать все больше проблем в условиях, когда буржуазия оказалась вынуждена в течение многих лет переносить углубляющийся экономический кризис, не будучи способной развязать такого рода войну. В частности, отсутствие каких-либо рыночных санкций породило «наплевательское» отношение ко всему, которое было бы невозможно в военное время, когда рабочим, да и руководителям экономики, приходилось работать под угрозой. Картина, которую являют сегодня СССР и его сателлиты, – полный развал госу­дарственного аппарата, выход политической ситуации из-под контроля пребывающего в растерянности правящего класса – есть лишь карика­турное (в силу специфики сталинистских режимов) отражение общемиро­вой тенденции, характерной для стадии распада.

10. Эта всеобщая тенденция утраты буржуазией контроля над соб­ственной политикой стала одним из главных факторов крушения Восточ­ного блока – крушения, которое, в свою очередь, не может не усиливать данную тенденцию вследствие:

     - порождаемого им углубления экономического кризиса;

     - дезинтеграции Западного блока, диктуемой исчезновением его соперника;

     - временного устранения перспективы мировой войны, влекущего за собой ужесточение соперничества между различными группами бур­жуазии (прежде всего, национальными, но также и внутри отдельных стран).

Иллюстрацией такого рода дестабилизации буржуазной политичес­кой жизни может служить, например, обеспокоенность наиболее стабиль­ных групп правящего класса в связи с возможным распространением хаоса, который нарастает в странах бывшего Восточного блока и угрожает перс­пективе восстановления двухблоковой империалистической системы в мире. Углубление экономического кризиса с неизбежностью обостряет соперничество между империалистическими государствами. В нынешней ситуации, таким образом, объективно заложена тенденция к усилению межгосударственных военных конфликтов. Создание же новой экономи­ческой, политической и военной структуры, включающей различные госу­дарства, требует, наоборот, упорядоченных, гармоничных отношений меж­ду ними, что на стадии распада становится все более проблематичным. Распад капитала уже стал одним из факторов развала системы блоков, унаследованной со времен второй мировой войны. Препятствуя образо­ванию новой блоковой системы, он вполне способен не только снизить вероятность очередной мировой войны, но и полностью устранить ее.

11. Однако возможность подобного изменения общих перспектив капитализма в результате фундаментальных трансформаций обществен­ной жизни, вызванных распадом, нисколько не меняет ту участь, которая уготована человечеству капитализмом в том случае, если этот строй не будет ниспровергнут пролетариатом. Уже Маркс и Энгельс определили историческую альтернативу как «социализм или варварство». С тех пор развитие капитализма сделало данную альтернативу еще более точной и значимой. Она конкретизировалась следующим образом:

     - «война или революция» – так поставили вопрос революционеры перед первой мировой войной, и именно с этой перспективой формиро­вался Коммунистический Интернационал;

     - «коммунистическая революция или уничтожение человечества» – так встала проблема после второй мировой войны и появления ядерного оружия.

Сегодня, с исчезновением Восточного блока, эта ужасающая перс­пектива сохраняется в полной мере. Но теперь мы должны подчеркнуть, что гибель человечества может наступить как вследствие империалистической мировой войны, так и в результате распада общества.

Мы не можем рассматривать этот распад как шаг назад. Правда, он способен вновь вызвать к жизни ряд характеристик, которые были прису­щи капитализму в прошлом, в частности, в период его подъема, как, например:

     - отсутствие разделения мира на империалистические блоки;

     - вытекающий отсюда факт, что борьба между нациями (нынешнее обострение которой, особенно на развалинах бывшего Восточного блока, является несомненным отражением распада) не может более рассматри­ваться как проявление противоборства двух блоков.

Однако распад не возвращает общество к прежним формам суще­ствования капитализма. Последний переживает как бы «второе детство». При этом потеря некоторых черт, характерных для зрелости, и новое обре­тение типично детских особенностей (хрупкость, несамостоятельность, слабость мышления) не сопровождаются возрождением свойственной детству жизненной энергии. Человеческая цивилизация утрачивает сегод­ня ряд своих прежних завоеваний (например, господство над природой), но это не означает, что перед ней открывается перспектива прогресса и новых завоеваний, как это было на этапе подъема капитализма. История не может вернуться назад: распад, по своему определению, способен вести лишь к социальной дезинтеграции и разложению, то есть в никуда. Его беспрепятственное развитие несет человечеству то же самое, что и мировая война. В конце концов, не так уж важно, погибнем мы под градом термоядерных бомб или же в результате загрязнения окружающей сре­ды, эпидемий и бесчисленных малых войн (в которых также может ис­пользоваться ядерное оружие). Единственная разница между двумя эти­ми формами уничтожения состоит в том, что одна несет быструю смерть, а другая медленную, сопряженную с еще большими страданиями.

12. Для пролетариата и революционеров в его рядах жизненно важ­но уяснить себе масштабы смертельной угрозы, которую несет человече­ству в целом распад капитализма. В условиях, когда вследствие сниже­ния вероятности мировой войны возможно усиление пацифистских иллюзий, мы должны с максимальной энергией бороться против всяких тенденций в рабочем классе, связанных со стремлением к успокоению и игнориро­ванию чрезвычайно опасного положения в мире. В частности, совершен­но неправильными и вредными являются рассуждения о том, что, посколь­ку распад является объективным фактом, он представляет собой необходимый этап на пути к революции.

Необходимо ясно различать реальность и необходимость. Энгельс резко критиковал тезис Гегеля «все разумное действительно, все действи­тельное разумно», отрицая правомерность второй половины данного утверждения и приводя пример монархии в Германии, которая была дей­ствительностью, однако не имела совсем никакого разумного оправдания (сегодня можно приложить эту мысль Энгельса к монархиям в Англии, Голландии, Бельгии и т. д.). Распад является ныне фактом реальной дей­ствительности. Но это никоим образом не доказывает его необходимость для пролетарской революции. Иначе пришлось бы поставить под сомне­ние обоснованность Октябрьской революции 1917 года и последовавшей за ней революционной волны – событий, имевших место до вступления капитализма в фазу распада. В сущности, настоятельная необходимость проведения четкого различия между упадком капитализма и распадом как специфической, последней стадией этого упадка обусловлена именно нетождественностью реальности и необходимости: упадок капитализма необходим для того, чтобы пролетариат смог его низвергнуть; вступление же системы в специфическую фазу распада в результате затягивания пе­риода упадка и отсутствия пролетарской революции вовсе не является неизбежной ступенью на пути к освобождению рабочего класса.

В этом смысле распад обнаруживает сходство с империалистичес­кой войной. Война 1914 года представляла собой событие огромной важ­ности, которым революционеры и рабочий класс той эпохи обязаны были воспользоваться: однако это вовсе не означает, что она являлась необхо­димым условием для революции. Такую идею выдвигают одни только бордигисты. ИКТ ясно показало, что война далека оттого, чтобы быть осо­бенно благоприятным фактором для начала международной революции. Чтобы покончить с этим вопросом, достаточно лишь рассмотреть перс­пективу третьей мировой войны.

13. С особой ясностью необходимо понять опасность, которую пред­ставляет собой распад для способности пролетариата поднять себя на уровень своей исторической задачи. Как империалистическая война, развязанная в центре «цивилизованного» мира, была «кровопусканием, кото­рое могло смертельно ослабить европейское рабочее движение» и кото­рое «угрожало похоронить социалистическую перспективу под руинами, нагроможденными империалистическим варварством», вследствие «гибе­ли на полях сражений... лучших сил... международного социализма, аван­гардных частей всего мирового пролетариата» (Роза Люксембург, «Кризис в социал-демократии»), точно так же социальный распад, способный толь­ко усиливаться, может с течением времени уничтожить лучшие силы про­летариата и глубоко подорвать коммунистическую перспективу. Ибо яд, выделяющийся при гниении капитализма, отравляет все части общества, включая и пролетариат. Так, если ослабление позиций буржуазной идео­логии в результате вступления капитализма в период упадка было одним из условий для революции, распад этой идеологии, происходящий на наших глазах, создает препятствия на пути развития пролетарского клас­сового сознания.

Конечно, идеологический распад затрагивает прежде всего и глав­ным образом сам капиталистический класс, который заражает, в свою очередь, не являющиеся самостоятельным классом мелкобуржуазные слои. Можно даже сказать, что последние выступают как наиболее адек­ватный носитель этого распада, поскольку отсутствие у них будущего – обусловленное их неспособностью превратиться в класс – точно согла­суется с основной причиной идеологического распада, потерей всяких непосредственных перспектив обществом в целом. Один лишь пролета­риат несет в себе надежду на будущее для человеческого общества. Следовательно, именно он в наибольшей степени способен сопротивляться распаду. Однако это не дает пролетариату никакого иммунитета от инфек­ции – хотя бы потому, что он существует бок о бок с одним из главных распространителей этой инфекции – мелкой буржуазией. Качествам, со­ставляющим силу рабочего класса, приходится ныне выдерживать дав­ление идеологического распада в его различных проявлениях:

     - солидарности и коллективному действию противостоит атомизация с ее принципом «каждый за себя»;

     - потребность в организации сталкивается с социальным распадом, разложением отношений, на которых основывается вся общественная жизнь;

     - уверенность пролетариата в будущем и своих собственных силах непрерывно подрывается проникающими во все поры общества настрое­ниями безысходности и нигилизма;

     - сознательность, ясность и целостность мышления, склонность к теоретическим обобщениям переживают трудное время, пробивая себе дорогу среди расцвета иллюзий, наркомании, сект, мистицизма, отрица­ния или разрушения всего разумного – характерных явлений в нашу эпо­ху.

14. Одним из факторов, усугубляющим тяжесть сложившейся ситуа­ции, является положение, когда значительная часть молодежи оказывает­ся без работы с самого начала и не имеет возможности приобщиться к коллективной жизни пролетариата непосредственно на рабочем месте, среди товарищей по труду и борьбе. В сущности, хотя безработица (пред­ставляющая собой прямое следствие экономического кризиса) и не явля­ется сама по себе симптомом распада, связанные с ней явления играют важную роль в данном процессе. В общем и целом она способствует обнажению неспособности капитализма обеспечить трудящимся будущее, но вместе с тем служит сегодня мощным фактором «люмпенизации» опре­деленных частей рабочего класса, в особенности, рабочей молодежи, ослабляя, таким образом, нынешний и будущий политический потенциал пролетариата. В 1980-е годы, которые были отмечены значительным ростом безработицы, такая ситуация нашла свое отражение в отсутствии каких-либо серьезных движений или попыток, направленных на организацию безработных. В 1930-е годы, в разгар контрреволюции, пролетариат, особен­но американский, напротив, был способен использовать такие формы борь­бы – и этот факт показывает, насколько тяжело отражается безработица на классовом сознании трудящихся в условиях распада.

15. Но распад воздействует на пролетарское классовое сознание не только через безработицу. Даже если оставить в стороне крах Восточного блока и агонию сталинизма (проявления распада, вызвавшие значительный регресс классового сознания), необходимо принять во внимание, что трудности, с которыми столкнулся рабочий класс в деле объединения своей борьбы, – несмотря на объективную логику пролетарского сопротивле­ния фронтальному наступлению капитала – в значительной степени по­рождены именно ситуацией распада. В частности, вызываемый распадом недостаток уверенности в себе и веры в будущее затрудняет подъем борь­бы пролетариата на более высокий уровень, то есть противодействует тенденции, которая присутствовала в динамике классовой борьбы еще во времена Маркса и была проанализирована им в работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бона­парта». Особенно широко распространенная ныне идеология, чей девиз – «каждый за себя», способствует, например, успеху проводимой буржуази­ей в последние годы политики расчленения пролетариата на отдельные части.

Таким образом, распад капиталистического общества стал в 1980-е годы препятствием на пути обретения пролетариатом классового сознания. За­медлению этого процесса способствуют и другие факторы, которые мы уже называли:

     - медленный темп развития экономического кризиса;

     - слабость политических структур рабочего класса вследствие раз­рыва органической преемственности между организациями прошлого и объединениями, возникшими на волне нового подъема классовой борьбы в конце 1960-х годов.

Наряду с этими явлениями, социальный распад оказывает серьез­ное воздействие на положение в сфере классового сознания. Если влия­ние первых двух факторов с течением времени уменьшается, то значение последнего, наоборот, возрастает. Нужно ясно сознавать это, чтобы по­нять: чем дольше будет идти рабочий класс к низвержению капитализма, тем большая опасность будет исходить от распада.

16. Необходимо подчеркнуть, что время отныне не работает на дело пролетариата. Пока угрозу разрушения общества несла в себе лишь пер­спектива империалистической войны, для предотвращения катастрофы было достаточно пролетарской классовой борьбы. Но в отличие от импе­риалистической войны, необходимым условием для развязывания кото­рой является приверженность рабочего класса буржуазным «идеалам», социальный распад может уничтожить человечество и при отсутствии ка­питалистического контроля над пролетариатом. Дело в том, что хотя борь­ба трудящихся способна помешать краху экономики, она не в силах вос­препятствовать распаду. Поэтому исходящая от распада угроза может казаться менее актуальной, чем опасность мировой войны (если для ведения последней имеются необходимые условия, которых сейчас нет), однако в ней заложено гораздо больше коварства. Борьбы трудящихся с последствиями кризиса отныне недостаточно – устранить воплощенную в распаде угрозу способна лишь коммунистическая революция. Не мо­жет пролетариат и надеяться на то, что в ближайшем будущем ему удас­тся обратить в свою пользу такое следствие распада, как внутреннее ос­лабление капиталистического класса. Наступающий период ставит перед пролетариатом задачу сопротивления пагубному влиянию распада на его собственные ряды – при опоре исключительно на собственные силы и способность вести коллективную, солидарную борьбу в защиту своих интересов, интересов эксплуатируемого класса (революционная пропа­ганда, со своей стороны, должна постоянно указывать на опасности, свя­занные с социальным распадом). И только на этапе революционного подъе­ма, пролетарского наступления, своей непосредственной и открытой борьбы за ясно очерченную историческую цель, рабочий класс сможет извлечь выгоду из некоторых результатов распада – в частности, из разложения буржуазной идеологии и дезорганизации сил капиталистической власти, – использовав эти явления в борьбе против системы.

17. Осознание серьезной угрозы, нависшей над рабочим классом и всем человечеством в результате наступления исторической фазы распа­да, не должно вести пролетариат и, в особенности, революционное мень­шинство в его рядах к переходу на позиции фатализма. Будущее вовсе не предопределено. Несмотря на ущерб, нанесенный пролетарскому клас­совому сознанию крахом Восточного блока, рабочий класс не потерпел на арене своей борьбы никаких серьезных поражений. В этом смысле мож­но сказать, что его боеспособность практически не пострадала. Более того, необратимое усугубление кризиса капитализма служит важнейшим сти­мулятором классовой борьбы и роста сознательности трудящихся, усло­вием их успешного сопротивления отравляющему воздействию социаль­ного гниения – и именно этот фактор должен в конечном итоге определить исход сложившейся в мире ситуации. Хотя обособленно ведущаяся в раз­ных сферах борьба с проявлениями распада не создает основы для клас­сового объединения, фундамент, необходимый для роста сил и укрепле­ния единства рабочего класса, складывается в другой области – в борьбе против непосредственных результатов кризиса. Тому есть следующие причины:

     - в то время как последствия распада в общем одинаково затраги­вают различные социальные слои и создают плодородную почву для раз­ного рода внеклассовых кампаний и мистификаций (экологизм, антиядерные и антирасистские движения и т. п.), прямо порождаемые кризисом экономические удары по пролетариату (снижение реальной зарплаты, увольнения, попытки взвинтить производительность и т. д.) обрушивают­ся именно на тот класс, который производит прибавочную стоимость и непосредственно противостоит капиталу;

     - в отличие от социального распада, затрагивающего в основном надстройку, экономический кризис подрывает сам фундамент, который лежит в основе этой надстройки, обнажая варварские черты системы и тем самым помогая пролетариату осознать необходимость радикального преобразования общества в целом, а не только отдельных его аспектов.

Однако экономический кризис сам по себе не в состоянии разре­шить все проблемы, с которыми сталкивается рабочий класс сегодня и в еще большей степени будет сталкиваться в будущем. Пролетариату не­обходимо:

     - понять, что поставлено на карту в нынешней исторической ситуа­ции – в частности, осознать смертельную угрозу, которую несет челове­честву социальный распад;

     - непреклонно продолжать, развивать и объединять свою классо­вую борьбу;

     - не попадаться в многочисленные ловушки, расставляемые на его пути разлагающейся буржуазией.

Только это позволит ему отразить наступление капитала, отвечая ударом на удар, и, в конечном итоге, перейти в контратаку, чтобы ниспро­вергнуть варварскую систему.

Обязанность революционеров – принять самое активное участие в развертывании этой пролетарской борьбы.

1990 год