В течение многих лет правящий класс внушал нам, что пролетариата больше не существует, ибо, дескать, мы живем в «постиндустриальном» обществе. Также нам твердили, что все мы демократические «граждане» и что рабочие – просто часть «народа». Или что рабочий класс непреодолимо разделен на «коренных» жителей и мигрантов, на «успешных» и «оказавшихся на обочине жизни».
В основе этой идеологической атаки лежали реальные, материальные факторы: поражение рабочего сопротивления в 1970-х и 1980-х годах, распад и смещение традиционных центров пролетарской борьбы, особенно в Западной Европе и США, реорганизация условий труда, нацеленная на то, чтобы убедить нас, будто сегодня мы не являемся эксплуатируемыми, а работаем «на себя», и все это на фоне растущей тенденции капиталистического общества к повсеместной войне всех против всех. Кроме того, крах Восточного блока в 1989-1991 годах и так называемая «смерть коммунизма» дали огромный импульс мифу, что классовая борьба уходит в прошлое и что, если она и существует, то может предложить только перспективу еще более репрессивного и бедного общества, чем то, с которым мы уже сталкиваемся. Тот факт, что рухнувшая на Востоке система представляла собой, на самом деле, крайнюю форму государственного капитализма был, конечно, совершенно похоронен в этом потоке лжи.
Господствующая пропаганда сосредоточена на сокрытии простой истины: рабочий класс будет существовать до тех пор, пока существует капитализм, а поскольку капитализм по определению является глобальной системой, рабочий класс по определению также является глобальным эксплуатируемым классом, который в каждой стране одинаково заинтересован в сопротивлении своей эксплуатации.
Рабочему классу оказалось чрезвычайно трудно выбраться из спада в его борьбе, который начался в конце 1980-х годов, и за эти десятилетия само ощущение принадлежности к интернациональному мировому классу было в значительной степени утрачено. Но классовая борьба никогда полностью не исчезает. Она часто уходит в подполье, но это не значит, что рабочие перестали думать или негодовать из-за продолжающегося наступления на их условия жизни и труда, или размышлять обо все более катастрофическом состоянии капиталистического миропорядка. Время от времени борьба снова разгорается, напоминая нам предвидение Коммунистического Манифеста о том, что «общество все более и более раскалывается на два большие враждебные лагеря, на два большие, стоящие друг против друга, класса – буржуазию и пролетариат». Во Франции в 2006 году студенты, являющиеся в основной своей массе завтрашними пролетариями физического и умственного труда, вели борьбу против «Закона о первом найме», который был прямой попыткой правительства резко сократить гарантии занятости для тех, кто только начинает работать. Они провели общие собрания в университетах для организации своего движения и призвали к солидарности рабочих всех поколений, вплоть до маргинализированных пролетариев с городских окраин. Правительство, памятуя о всеобщем забастовочном движении Мая 68-го во Франции, отступило и отменило «Закон о первом найме». В 2011 году движение Indignados (Возмущенных) в Испании состояло в основном из молодых пролетариев, и их негодование было направлено против отсутствия каких-либо перспектив, усугубленного «финансовым кризисом» 2008 года. Они также собрались на массовые собрания, на этот раз на городских площадях, где проводили дебаты не только о сиюминутных методах борьбы, но и о природе общества, в котором мы живем, и о возможностях альтернативы ему.
Борьба Indignados, при всей ее значимости, страдала одним из ключевых недостатков: она не смогла установить прямую связь с трудящимися фабрик, офисов и прочих предприятий – с работающим пролетариатом – и потому оказалась уязвимой перед мифом о том, что это на самом деле всего лишь борьба «граждан» за более человечную форму буржуазной демократии. И действительно, в прошлом 2019 году, когда экономический кризис капитализма продолжил углубляться, мы стали свидетелями череды бунтов, которые утопили рабочий класс в «народе», и тем еще больше отдалили рабочих от их реальных классовых интересов.
В центральных странах капиталистической системы наиболее ярким примером такого «межклассистского» движения стали «Желтые жилеты» во Франции. Многие рабочие приняли участие в акциях протеста «Желтых жилетов» как частные лица, но само движение возглавляли мелкие предприниматели, и именно требования мелкого бизнеса доминировали в нем (например, о снижении налогов на топливо). Для подобного «межклассового» протеста наиболее комфортным оказалось популистски представлять себя движением французских граждан, шествующих под национальным флагом и добивающихся «больше демократии» (а также прямо выдвигающих националистические требования по ограничению иммиграции).
Движение «Желтых жилетов», возникшее в стране, которая так часто была местом решительных пролетарских движений, стало способом дезориентации рабочего класса и представляло дополнительную помеху на пути восстановления пролетарской классовой идентичности и сознательности.
Но именно на этом фоне становится понятной важность недавнего забастовочного движения во Франции, в основном с участием железнодорожников, работников здравоохранения и других сфер публичного сектора. Это было движение, которое, несомненно, стало ответом на прямое нападение на условия жизни рабочих – так называемые «пенсионные реформы», продвигаемые правительством Макрона. Это антисоциальное наступление было направленно именно против тех сфер производства и услуг, где рабочий класс, очевидно, является наиболее сильным, но в то же время данное нападение оказалось толчком к укреплению солидарности между рабочими из различных секторов экономики. Были также некоторые примеры – особенно среди железнодорожников – борьбы вне профсоюзов и вопреки им, даже если профсоюзы сохранили общий контроль над движением, как мы показали это в статье «Правительство и профсоюзы действуют сообща для осуществления пенсионной "реформы"»[1].
Значение этого забастовочного движения, прежде всего, в том, что оно дает представление, каким образом рабочие могут вернуть себе осознание своей принадлежности к рабочему классу. Как провозглашали некоторые из плакатов на забастовочных демонстрациях – «Мы существуем», «Мы здесь». Именно противодействие трудящихся атакам капитала, вызванным нещадным экономическим кризисом, позволит им восстановить свою классовую идентичность – незаменимую основу для развития революционной сознательности – и прийти к пониманию, что пролетариат не только коллективно эксплуатируется капиталом, но в то же время является единственной социальной силой, способной предложить реальную альтернативу нынешней системе – новое общественное устройство, в котором капиталистическая эксплуатация рабочей силы, как и все прежние формы рабства, будет ликвидирована раз и навсегда.
16.02.2020
___________
Примечание:
[1] На английском языке эту статью можно прочесть по адресу: https://en.internationalism.org/content/16817/french-government-and-unio...
Телефонный звонок Трампа Эрдогану 6 октября 2019 года дал «зеленый свет» крупному турецкому вторжению в Северную Сирию и жесткой операции по зачистке против курдских сил, которые до тех пор контролировали этот район при поддержке США. Это вызвало бурю негодования как со стороны «союзников» США по НАТО в Европе, так и со стороны значительной части военного и политического истеблишмента в Вашингтоне, в первую очередь со стороны бывшего министра обороны Трампа «Безумного пса» Мэттиса. Отказ Трампа поддерживать курдов критикуют в первую очередь за то, что это подорвет доверие к США как к союзнику, на которого можно положиться: другими словами – это катастрофа на дипломатическом фронте. Но есть также опасение, что отступление курдов приведет к возрождению исламистских сил на этой территории, сдерживание которых было почти исключительно работой курдских сил, поддерживаемых авиацией США. Курды держат тысячи заключенных ИГ, и часть из них уже вышли из тюрьмы[1].
Действия Трампа встревожили значительную часть американской буржуазии, вызвав опасения, что его непредсказуемый и эгоцентричный стиль правления окажется реальной опасностью для Соединенных Штатов. Конечно, его поведение становится все более странным, показывая его не только невеждой (чего стоит одна его фраза, что курды не поддерживали США во время высадки в Нормандии), но и обычным гангстером (что демонстрирует его письмо к Эрдогану, предупреждающее того не валять дурака и угрожающее уничтожить экономику Турции, и которое турецкий лидер поспешил отправить в мусорное ведро). Он управляет через твиттер, принимает импульсивные решения, игнорирует советы окружающих, а затем отступает, о чем свидетельствует поспешная отправка Пенса и Помпео в Анкару с целью заключения соглашения о прекращении огня на севере Сирии.
Но не стоит зацикливаться на личности Трампа. Во-первых, он всего лишь выражение прогрессирующего разложения своего класса, процесса, который повсеместно порождает «сильных людей», разжигающих самые низменные страсти и демонстрирующих презрение к традиционным правилам политической игры – от Дутерте до Орбана и от Моди до Бориса Джонсона. Даже если Трамп воспользовался случаем с Эрдоганом, политика вывода войск с Ближнего Востока не является его изобретением, а восходит к администрации Обамы, которая признала провал американской политики на Ближнем Востоке с начала 1990-х годов и необходимость создания «стержня» на Дальнем Востоке, чтобы противостоять растущей угрозе китайского империализма.
В последний раз США «ослабляли вожжи» на Ближнем Востоке в 1990 году, когда посол США Эйприл Гласпи дала понять, что США не будут вмешиваться, если Саддам Хусейн войдет в Кувейт. Это была хорошо организованная ловушка, созданная с целью провести крупную операцию США в этом районе и заставить своих западных партнеров присоединиться к большому крестовому походу. То был момент, когда после распада российского блока в 1989 году уже начал распадаться и западный блок, и США, как единственной оставшейся сверхдержаве, необходимо было утвердить свою власть путем впечатляющей демонстрации силы. Руководствуясь почти мессианской идеологией «неоконсерватизма», за первой войной в Персидском заливе последовали новые военные авантюры США в Афганистане в 2001 году и в Ираке в 2003 году. Но ослабление поддержки этих операций со стороны бывших американских союзников и, прежде всего, полный хаос, который они вызвали на Ближнем Востоке, втянув силы США в неуправляемые конфликты против местных повстанцев, продемонстрировали резкое снижение способности США контролировать глобальный мир. В этом смысле за импульсивными действиями Трампа стоит логика, разделяемая значительными слоями американской буржуазии, которые признали, что США не могут управлять Ближним Востоком, опираясь исключительно на собственную военную силу. Штаты будут все сильнее полагаться на наиболее надежных союзников Америки в регионе – Израиль и Саудовскую Аравию – для защиты своих интересов с помощью военных действий, направленных, в частности, против растущей мощи Ирана (и, в более долгосрочной перспективе, против потенциального присутствия Китая как серьезного соперника в регионе).
«Предательство» курдов
Перемирие, достигнутое Пенсом и Помпео (которое, как утверждает Трамп, спасет «миллионы жизней»), не меняет серьезно американскую политику отказа от военной поддержки курдов, поскольку его цель состоит лишь в том, чтобы дать курдским силам возможность отступить, пока турецкая армия устанавливает свой контроль в северной Сирии. И надо сказать, что в таком «предательстве» нет ничего нового. В 1991 году в войне против Саддама Хусейна США под руководством Буша-старшего призвали курдов северного Ирака восстать против режима Саддама, а затем оставили у власти Саддама, желающего и способного сокрушить курдское восстание с максимальной жестокостью. Иран также пытался использовать курдов Ирака против Саддама. Но все силы региона и стоящие за ними глобальные державы последовательно выступали против формирования единого государства Курдистан, что означало бы распад существующих национальных механизмов на Ближнем Востоке.
Между тем вооруженные курдские силы никогда не колебались, продавая себя тем, кто больше заплатит. Это происходит и сейчас: курдское ополчение незамедлительно обратилось к России и даже непосредственно к режиму Асада, чтобы защитить себя от турецкого вторжения.
Более того, такова была судьба всех «национально-освободительных» борцов, по крайней мере, начиная с Первой мировой войны: они могли процветать только под крылом той или иной империалистической державы. Та же самая мрачная необходимость касается, в частности, всего Ближнего Востока: палестинское национальное движение стремилось поддержать Германию и Италию в 1930–1940-х годах, Россию в период «Холодной войны», различные региональные державы в международном хаосе, вызванном крахом блочной системы. Между тем зависимость сионизма от империалистической поддержки (в основном, но не только, со стороны США) не нуждается в подчеркивании, но и не является исключением из общего правила. Национально-освободительные движения могут использовать множество идеологических вывесок – сталинизм, исламизм и даже, как в случае с курдскими силами в Рожаве, один из видов анархизма, – но они могут только заманивать эксплуатируемых и угнетенных в ловушку бесконечных войн капитализма в эпоху его империалистического упадка[2].
Будущее империалистического хаоса и человеческих страданий
Наиболее очевидным выгодоприобретателем отступления США на Ближнем Востоке стала Россия. В течение 1970-х и 1980-х годов СССР был вынужден отказаться от большинства своих позиций на Ближнем Востоке, особенно от своего влияния в Египте и, прежде всего, от своих попыток контролировать Афганистан. Его последним форпостом и жизненно важной точкой доступа к Средиземному морю оставалась Сирия и режим Асада, которому угрожал крах в результате войны, охватившей страну после 2011 года, и успехи, достигнутые «демократическими» повстанцами и, прежде всего, исламистами. Полномасштабное вмешательство России в Сирию спасло режим Асада и восстановило его контроль над большей частью страны, но сомнительно, что это было бы возможно, если бы США, отчаянно пытаясь не увязнуть в очередном болоте после Афганистана и Ирака, фактически не уступили бы страну русским. Это посеяло серьезные разногласия среди американской буржуазии, при этом некоторые из влиятельных фракций в военном аппарате США все еще с глубокой подозрительностью относятся ко всему, что способны сделать русские, в то время как Трамп и те, кто стоит за ним, видели в Путине человека, с которым можно иметь дело, и, прежде всего, возможного оплота против, казалось бы, неумолимого подъема Китая.
Частично укрепление влияния России в Сирии связано с развитием новых отношений с Турцией, которая постепенно дистанцируется от США, не в последнюю очередь из-за поддержки последними курдов в их операции против ИГ на севере Сирии. Но курдский вопрос уже создает трудности для российско-турецких отношений, поскольку часть курдских сил теперь обращается к Асаду и русским за защитой, а сирийские и российские военные занимают территорию, ранее контролируемую курдскими боевиками. Существует угроза конфликта между Турцией, с одной стороны, и Сирией и ее российскими покровителями, с другой. На данный момент эту опасность, похоже, удалось избежать благодаря сделке, заключенной между Эрдоганом и Путиным в Сочи 22 октября 2019 года[3]. Соглашение дает Турции контроль над буферной зоной на севере Сирии за счет курдов, подтверждая при этом роль России в качестве главного влиятельного игрока в регионе. Сможет ли эта договоренность преодолеть давние противоречия между Турцией и Сирией Асада – пока неизвестно. Война всех против всех, главная черта империалистических конфликтов после распада блоковой системы, нигде не проиллюстрирована более ясно, чем в Сирии.
На данный момент Турция Эрдогана также может записать в свой актив быстрый военный успех в северной части Сирии и очистку этих территорий от курдских «террористических гнезд». Вторжение также стало находкой для Эрдогана на национальном уровне: после некоторых серьезных неудач для его партии на выборах в последнее время, волна националистической истерии, вызванная военной авантюрой, расколола оппозицию, которая состоит из турецких «демократов» и прокурдской Демократической партии народов (HDP).
Эрдоган может на данный момент продолжить торговать мечтой о новой Османской империи, так как Турция вернула себе былую славу глобального игрока, которую она имела в прошлом перед тем, как стать «Больным человеком Европы» в начале XX века. Но вмешательство в уже и так хаотичную ситуацию может стать опасной ловушкой для турок в долгосрочной перспективе. И, прежде всего, эта новая эскалация сирийского конфликта значительно увеличит и без того гигантские человеческие потери. Более 100 000 гражданских лиц уже стали перемещенными лицами, что значительно ухудшает кошмарное положение беженцев внутри Сирии, в то время как вторичной целью вторжения является отправка обратно на север страны около трех миллионов сирийских беженцев, которые в настоящее время живут в катастрофических условиях в турецких лагерях, в основном за счет местного курдского населения.
Цинизм правящего класса проявляется не только в массовых убийствах, когда его самолеты, артиллерия и бомбы террористов обрушиваются на гражданское население Сирии, Ирака, Афганистана или Газы, но и в том, как он использует тех, кто вынужден бежать из зон кровавой мясорубки. Европейский союз, этот образец демократической добродетели, долгое время полагался на Эрдогана как на спасательный круг для сирийских беженцев, находящихся под его «защитой», не позволяющий им присоединяться к волнам иммигрантов, направляющихся в Европу. Теперь Эрдоган видит решение этого бремени в этнической чистке северной Сирии и угрожает – если ЕС продолжит критиковать его действия – направить новый поток беженцев в Европу.
Люди приносят пользу капиталу только в том случае, если их можно эксплуатировать или использовать в качестве пушечного мяса. Откровенное военное варварство в Сирии – это лишь предвестие того, что капитализм может предложить всему человечеству, если такое положение продолжится. Но главные жертвы этой системы – все те, кого она эксплуатирует и угнетает – не являются пассивными объектами, и в течение последнего года мы наблюдали возможность массовой реакции против нищеты и коррупции правящего класса в ходе социальных восстаний в Иордании, Иране, Ираке, а в последнее время – в Ливане. Эти движения очень запутаны, заражены ядом националистических иллюзий и нуждаются в ясном руководстве со стороны рабочего класса, действующего на собственном классовом фундаменте. Но эта задача стоит не только перед рабочими на Ближнем Востоке, но и перед рабочими всего мира, и прежде всего перед рабочими старых центров капиталистического мира, где зародилась классово-самостоятельная политическая традиция пролетариата и где эта традиция имеет самые глубокие корни.
Примечания:
[1] Не исключено, что Трамп вполне спокойно относится к тому, что силы Исламского государства возвращают себе определенное присутствие в Сирии теперь, когда уже только русские и турки будут вынуждены иметь с ними дело. Точно так же он, похоже, вполне доволен, что европейцы оказались обременены проблемой возвращения бывших боевиков ИГИЛ в европейские страны, гражданами которых многие из них являются. Впрочем, подобные идеи не останутся без оппозиции среди части правящего класса США.
[2] Дополнительный анализ истории курдского национализма можно прочесть (на английском языке) здесь: https://en.internationalism.org/icconline/201712/14574/kurdish-nationalism-another-pawn-imperialist-conflicts
[3] Статья подготавливалась осенью 2019 года до событий в Идлибе, когда противоречия между Россией, Сирией и Турцией дошли до уровня, когда турецкие и сирийские войска открывали огонь на поражение друг по другу.